Обращение президента Ф.Д. Рузвельта к Конгрессу с просьбой об объявлении состояния войны между Соединёнными Штатами и Японской империей.

"Вчерашний день, 7 декабря, 1941 года, навеки будет днём позора - Соединённые Штаты Америки были внезапно и преднамеренно атакованы военно-морскими и воздушными силами Японской империи.

У Соединённых Штатов был мир с этой нацией и, по просьбе Японии, мы всё ещё вели переговоры с её правительством и её императором, стремясь к укреплению мира на Тихом океане.

Действительно, спустя час после того, как японские военно-воздушные эскадрильи начали бомбить Оаху, японский посол в Соединённых Штатах и его коллега доставили государственному секретарю формальный ответ на недавнее американское послание. Этот ответ, в котором отмечалось, что дальнейшие дипломатические переговоры бесполезны, не содержал ни угрозы, ни намёка военного нападения.

Расстояние от Японии до Гавайев делает очевидным, что нападение было запланировано много дней или даже недель назад. Всё это время японское правительство преднамеренно вводило в заблуждение Соединённые Штаты лживыми заявлениями и фальшивым выражением надежды на длительный мир.

Вчерашнее нападение на Гавайские острова причинило серьёзный ущерб американскому флоту и армии. Очень много американцев рассталось с жизнью. Кроме того, американские корабли подверглись торпедным атакам в экстерриториальных водах между Сан-Франциско и Гонолулу.

Вчера японское правительство также санкционировало нападение на Малазию. Прошлой ночью японские силы атаковали Гонконг. Прошлой ночью японские силы атаковали Гуам. Прошлой ночью японские силы атаковали Филиппинские острова. Прошлой ночью японские силы атаковали острова Уэйк. Этим утром японские силы атаковали острова Мидуэй.

Таким образом, Япония предприняла внезапное наступление по всему Тихому океану. Вчерашние факты говорят сами за себя. Народ Соединённых Штатов уже сформировал свое мнение и осознал значение самой жизни и безопасности нашей нации.

Как Главнокомандующий армией и флотом, я приказал предпринять все возможные меры для защиты.

Мы всегда будем помнить, каким образом на нас было совершено нападение. Независимо от времени, которое потребуется, чтобы отразить это предумышленное вторжение, американский народ в его праведности одержит в конечном итоге окончательную победу.

Я верю, что отражаю желание Конгресса и народа, когда утверждаю, что мы не только будем беспримерно защищаться, но должны быть уверены, что подобное предательство никогда снова не обрушится на нас.

Ведутся военные действия. Нет никакого сомнения, что наш народ, наши земли и наши интересы в смертельной опасности.

Доверившись нашим вооружённым силам, с безграничным упорством нашего народа - мы добьёмся неизбежного триумфа - да поможет нам Бог.

Я прошу, чтобы Конгресс объявил, что с момента неспровоцированного и трусливого нападения Японии в воскресенье, 7 декабря, Соединённые Штаты и Японская империя находятся в состоянии войны".

Чуть больше месяца назад официальная Россия весьма рьяно, ударно и бурно отметила 125-летие со дня рождения Франклина Делано Рузвельта. Намного звонче и весомее, чем эта не совсем круглая дата отмечалась на родине героя в Соединенных Штатах.

ФДР (как принято по первым буквам именовать 32-го президента Америки) справедливо называют самым выдающимся и наиболее результативным политиком США в XX веке - вывод страны из Великой депрессии, победа во Второй мировой… Рядом с ним историки дерзают ставить разве что Рональда Рейгана, увенчанного лаврами победителя в еще одной серьезной войне - “холодной”. Но это их нравы. У нас те, кто смотрит сверху, разглядели своего, доморощенного политика, выдающегося и наиболее результативного (как Рузвельт). Презентация “нашего Рузвельта” состоялась на конференции “Уроки “Нового курса” для современной России и всего мира” в МГИМО МИД России.

Мозоли одинокого олигарха

Вступительную речь организатора торжеств В.Ю. Суркова немедленно выложили в Интернете, напечатали целиком в одной некогда весьма либеральной газете и большими кусками цитировали в других. Но по какой-то неизвестной причине это был письменный вариант, по которому докладчик зачитал свой доклад. Реалити-шоу выглядело по-другому.

Читая заготовленный текст, что называется, “по бумажке”, Сурков время от времени делал паузы и бросал в зал комментарии сию минуту прочитанного. Таинственные силы убрали все такого рода реплики. Ниже полный текст восстановлен, с учетом устных добавлений Суркова (выделены и взяты в скобки):

“Рузвельт определял своих противников так: “финансовые монополии, спекулятивный капитал, безудержные банковские дельцы”. (Я думаю, что и в современной России эти слова достаточно актуальны)…

Но борьба Рузвельта с олигархией не должна вводить в заблуждение относительно его взглядов на экономическую свободу и на предпринимательское сословие как таковое. Он считал свободное предпринимательство и коммерцию естественным источником развития и процветания американского общества. Просто он верил, что социальная ответственность бизнеса выгодна самому бизнесу и что капитал не вправе узурпировать демократическую власть. (Вам это ничего не напоминает?)…

Олигархия контратаковала. Рузвельта травила пресса, его обзывали красным, коммунистом и даже Сталиным. В одной из статей того времени читаем: “историки будущего с недоумением воззрятся на эту фантастическую ненависть к президенту, которой сегодня охвачен правящий класс Америки”. (Знаете, это мне тоже кое-что напоминает)…”

Получалось, что идеолог провел ряд смелых параллелей между “Новым курсом” Рузвельта и сегодняшней политикой В.В. Путина. Дескать, Путин - это Рузвельт сегодня. Точно так же вступивший в бескомпромиссную схватку с олигархами.

Панегирическое отношение наших верхов к Франклину Делано Рузвельту растет из советских времен. Тогда в массовое сознание, главным образом посредством кинофильмов, первым из коих явился неосталинистский сериал “Освобождение”, внедряли образ некоего добренького дедушки из колясочки, симпатизировавшего СССР и нейтрализующего интриги другого члена “большой тройки”, английского джентльмена с сигарой, злопыхавшего на социализм. Пиарщикам грех не воспользоваться ситуацией! Но не до такой же степени, что наш “портрет” - это Рузвельт сегодня. Ведь даже по портретам видно - разные они люди!..

Между тем PR-акция началась не в минувшем феврале, а более чем за полгода ранее знаковой конференции. Причем забойщиком выступил сам объект пиара.

Вот маленький отрывок из большущего текста:

“Работая над великой общенациональной программой, которая призвана дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступали кое-кому на “больные мозоли” и будем наступать на них впредь. Но это - “мозоли” тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, того и другого вместе, коротким путем - за счет общего блага”. Хорошие слова, жалко только, что не я их придумал. Франклин Делано Рузвельт, президент Соединенных Штатов Америки, 1934 год.

Это было сказано на выходе из Великой депрессии. Многие страны сталкивались с такими же проблемами, что и мы сегодня, и многие нашли из них достойный выход”. (Владимир Путин. Из Послания Федеральному собранию от 10 мая 2006 г. Слова были сказаны в самом начале речи, пока еще госслушатели были бодры и уши их не замылены.)

Положим, до “выхода из Великой депрессии” было еще как минимум лет 6-7… Но уже вброшена идейка, что наш Рузвельт решительно настроен на борьбу с олигархами (и двух сроков ему для этого маловато, точно так же как “их” Рузвельту).

Здесь уместно привести едкий комментарий “Балтимор Сан” (США): “Действительно, Путин борется с олигархией, если “избирательное преследование” государством одного олигарха, сидящего сейчас в тюрьме, можно так назвать”.

Но вернемся к только что прочитанному отрывку. Составители президентского Послания процитировали кусочек из радиообращения ФДР к стране от 28 июня 1934 г. Явным образом вырванный из контекста. Само выступление Рузвельта было ответом на критику его “Нового курса”. Причем первым в таком роде с марта 1933 г., с начала его президентства. Накопившийся вал недовольства уже серьезно накатил на Белый дом, коль заставил ФДР не просто разъяснять, но оправдывать свои действия.

В истории США XX века это удивительно яркий источник - тридцать одно радиовыступление президента Рузвельта с 12 марта 1933 г. по 6 января 1945 г. Где он доступным языком разъяснял своему народу цели, задачи и принципы своей политики. Будь то вывод страны из Великой депрессии, будь то действия федеральной власти во время Второй мировой войны. По социологическим данным, эти выступления собирали у радиоприемников 40-миллионную аудиторию и являлись самыми популярными программами своего времени. Они известны под общим названием “Беседы у камина” (“Fireside chats”).

В России “Беседы” впервые были опубликованы мизерным тиражом в 1995 г. и прошли как-то незамеченными. В 2003 г. американский “Институт Франклина и Элеоноры Рузвельт” профинансировал издание “Бесед у камина” очень солидным по нынешним временам тиражом в 10 тысяч экземпляров. После мая прошлого года то же издательство повторило тот же тираж.

Нельзя поэтому утверждать, что авторы идеи “Владимир Владимирович Рузвельт” не читали первоисточника или читали его выборочно. Скорее их прокол - в самоуверенности, в уверенности, что только они одни прочли “Fireside chats” до конца: до буковки, до точечки.

В том же радиообращении Рузвельт говорил:

“Я предпочитаю практические аргументы и практическую политику. Уверен: наше сегодняшнее государственное и экономическое строительство есть логическое продолжение того, что Америка делала всегда. Это - претворение в жизнь старых, выдержавших испытание временем американских идеалов”.

“Все, что мы делаем, направлено на воплощение истинных традиций американского народа. Другие страны могут пожертвовать демократией ради того, чтобы продлить жизнь старой, дискредитировавшей себя знати. Мы же возвращаем людям благополучие и уверенность в завтрашнем дне, гарантируя власть самого народа”.

Вот бы вставить в майское Послание еще и эти кусочки! Мечты из серии “Если бы спичрайтером президента был я”…

Новый дилер

Советская историография, из которой, повторюсь, черпают вдохновение функционеры идеологической службы нашего президента, допустила в свое время грубый ляпсус. Техническая ошибка прошлого ныне выросла в ошибку концептуальную. Система мер президента Рузвельта по выводу США из экономического кризиса получила название “New Deal”. Что у нас перевели как “Новый курс”. Буквальный же смысл - “Новая сделка”. Пакет экономических действий администрации Рузвельта прежде в СССР, и теперь в России по традиции трактуют как действия политические, направленные на активное вмешательство государства в дела бизнеса. Потому-то и созываются конференции про “…Рузвельта сегодня”.

На той конференции гласом вопиющего в пустыне остались слова американского посла Уильяма Бернса: “Гений Рузвельта состоял в том, что он понял: национальное возрождение необходимо строить, опираясь не на личности, а на институты власти. Рузвельт говорил: “Величие Америки - в ее принципах и институтах, а не в отдельных личностях”.

Сторонники государственного регулирования экономики, выставляя ФДР своим союзником, в качестве главного аргумента называют “Закон об оздоровлении национальной промышленности” (или, как его у нас транскрибируют, - “Закон о восстановлении промышленности”) от 16 июля 1933 г.

По которому частные компании под контролем государства утверждали “кодексы честной конкуренции” - некие нормы объемов сырья и продукции, потолки цен на товары и плинтусы заработной платы. Вот главные постулаты этого закона, опять же, если читать до буковки, до точечки:

“Настоящим заявляется также, что конгресс будет следовать политике, направленной на устранение трудностей, стоящих на пути свободного развития межштатной и внешней торговли, которая способствует ослаблению этого напряженного положения; на достижение всеобщего благосостояния путем поощрения организации промышленности и совместных действий различных профессиональных групп…

По поступлении на имя президента соответствующих прошений от одной или более профессиональных или промышленных ассоциаций или групп президент может утверждать кодекс или кодексы о справедливой конкуренции для данной профессии или отрасли промышленности или их отдельных организаций в соответствии с внесенными просителем или просителями предложениями, если он найдет: 1) что эти ассоциации или группы не ставят никому неравных ограничений при принятии своих членов и что они действительно являются представителями указанных в прошении профессий или отраслей промышленности или входящих в них организаций; 2) что предложенные кодекс или кодексы о справедливой конкуренции не направлены на развитие монополий или на уничтожение или подавление мелкого предпринимательства и что они будут способствовать проведению в жизнь политики, предусмотренной настоящим законом...”

То есть речь идет не о принуждении государством бизнеса играть исключительно по его правилам, а о сознательном участии последнего в деле саморегулирования конкуренции как фактора экономической свободы на короткий период времени. В данном случае на два года.

При этом сознательно или бессознательно замалчивается тот факт, что данный закон был разработан отнюдь не Рузвельтом и его командой, а был принят на основе т.н. “плана Своупа”. Еще в сентябре 1931 г. президент корпорации “Дженерал электрик” Дж. Своуп набросал некую систему совместных действий крупных компаний, способствующих, по его мнению, выходу промышленности из кризиса. После победы демократов на выборах 1932 г. он представил свой план в их администрацию. Таким образом, идея временного саморегулирования бизнеса исходила от самих олигархов, а не являлась прямой инициативой якобы крутого “государственника” Франклина Рузвельта.

Вот как он сам объяснял свои действия в радиообращении от 24 июля 1933 года (специально посвящено разбору “Закона о восстановлении промышленности”):

“Суть плана состоит в введении по общему согласию единых для всех ограничений на продолжительность рабочей недели и единый минимум ставки заработной платы. Я не могу обеспечить успех этого общенационального плана, но народ нашей страны может обеспечить его успех”.

Не президент, а конгресс Соединенных Штатов на два года приостанавливал ранее принятые антимонопольные законы и допускал картелирование по отдельным отраслям промышленности. Цель - удержать рынок от нового перепроизводства.

В этих условиях уже к весне 1934 г. “мертвая точка” была преодолена, и начался медленный экономический подъем. Бизнес, естественно, перестали устраивать активные позиции государства в его сфере. На Рузвельта были инспирированы атаки в СМИ, где его попеременно называли то Гитлером, то Сталиным. Будучи политиком огромной харизмы (куда там нашему), ФДР перешел в решительную контратаку. В этом контексте и прозвучали его слова из июньского радиообращения.

Путинские идеологи, как видим, поставили 1934 год впереди 1933-го. В надежде, что никто в России никогда не читает скучных текстов до последней буковки, до точечки.

Выступления и речи Президента Франклина Д. Рузвельта о Пёрл-Харбор важны не только тем, что в них выпажено мнение главы государства. Безусловный интерес представляет специфика данных источников: во-первых, выступления, особенно «Беседы у камина» несли большую содержательную нагрузку и были направлены на формирование надлежащего общественного мнения в США; во-вторых, «беседы» являются квинтэссенцией нескольких различных информационных потоков: 1) докладов военных; 2) данных пропаганды противника; 3) слухов; 4) материалов прессы. Выступления Рузвельта − это реакция на данные потоки.

Нападение на Пёрл-Харбор является центральной темой трёх речей: «у камина» от 9 декабря 1941 г. и 23 февраля 1942 г., а так же пред Конгрессом 8 декабря 1941 г. Послание Рузвельта 8 декабря 1941 г. на объединённом заседании Конгресса. Относительно небольшое (продолжительность 6 минут). Президент заложил основы не только восприятия нападения американцами, но и представило первую историографическую концепцию атаки Пёрл-Харбора . Необходимо учитывать, что послание Конгрессу было создано до публикации материалов о войне в газетах, следовательно, реакция военно-политического руководства США на сообщения прессы будет позже − в «Беседе у камина» 9 декабря. Тем не менее, в выступлении 8 декабря затрагиваются практически те же вопросы, что и в прессе, что не удивительно, т.к. основную информацию для журналистов дали официальные заявления Белого Дома .

Относительно небольшая речь президента (продолжительность 6 минут), наравне с ведущими периодическими изданиями, заложила основы восприятия американцами нападения. Суть выступления заключалась в том, чтобы показать обществу единственного виновника войны − Японию . Президент не менее 7 раз акцентировал на этом внимание слушателей, употребляя следующие выражения: «неспровоцированная и подлая атака», «неожиданное, вероломное нападение», «внезапное и спланированное вторжение» и т.д. При этом подчёркивал, что у США быласовершенно иная, противоположная позиция: «Соединённые Штаты находились в мире с этим народом и по просьбе Японии продолжали вести переговоры с её правительством и императором, желая сохранить мир на Тихом океане» . В выступлении чётко видна схема убеждения аудитории: 1) США находились в мире; 2) США желали мира; 3) США пытались всеми способами сохранить мир. В то время как Япония: 1) планировала войну; 2) желала войну; 3) начала войну. Более ясную и простую для восприятия модель придумать трудно. Слово «мир» употребляется 3 раза и только в отношении США, а слово война (атака, нападение) 15 раз и, в основном, применительно к Японской Империи − «японская атака», «война с Японией», «японское нападение». Для большей убедительности сказанного президент использовал ещё два приёма: 1) он представил свою речь как иллюстрацию мнения всех американцев: «Я надеюсь, правильно понял волю Конгресса и народа». 2) Рузвельт заявил: «Факты вчерашнего дня говорят сами за себя. Мнение граждан США уже сложилось» , т.е. не выступление главы государства формирует общественное мнение, а наоборот, сама речь сформирована им. А стало быть, войны требует не президент, а весь народ. Ещё одной важной особенностью выступления была попытка отвлечь внимание граждан от основной атаки (на Пёрл-Харбор), причинившей наибольшие жертвы: Рузвельт перечислил, помимо Гавайских островов, ещё 7 объектов, которые были атакованы японскими вооружёнными силами. Это − корабли в районе между Гонолулу и Сан-Франциско; Малайя; Гонконг; Гуам; Филиппины; Уэйк; Мидуэй . Такой ход мог на какое-то время избавить администрацию от вопросов, почему нападение на Пёрл-Харбор стало неожиданностью и повлекло такие крупные потери? Ведь было атаковано множество баз и островов, а сокрытие истинных масштабов поражения позволяло администрации избежать«неудобных» вопросов. Такая же тенденция прослеживается в первых коммюнике Военно-морского министерства: о Пёрл-Харборе впервые упоминается в связи с расследованием Нокса 15 декабря, а до этого сообщения от 11 − 14 декабря были посвящены атакам японцев на острова Уэйк (больше всего сообщений), Мидуэй и Лусон .

Ещё одним убедительным доводом звучит следующая фраза: «Мы навсегда запомним, как враг напал на нас» . Здесь явно подразумевается и другое: «Мы навсегда запомним, что враг напал на нас». Таким образом, снова указывается вина агрессора, вина Японии, а США предстают в виде жертвы. На этих же принципах построена и резолюция Конгресса: «Правительство Японии совершило неспровоцированные акты войны против правительства и народа США» .

Реакцию граждан США на нападение и речь Рузвельта историки описывают как шоковое состояние населения; появление общей цели для всего общества; преодоление межпартийной борьбы ради победы. Для периодической печати выступление Рузвельта дало чёткие ориентиры, которых следовало придерживаться при освещении войны. Основные положения речи были восприняты и интерпретированы не всегда в нужном для руководства страны ключе. Однако, упомянутого историками шока не наблюдается. Общество по-прежнему оставалось в неведении относительно причинённого ущерба, поэтому Пёрл-Харбор воспринимался не как катастрофа, а как одно из многих «подлых» японских нападений, проведённых 7 декабря .

Развитием идей, заложенных в выступление перед Конгрессом, стала «Беседа у камина» 9 декабря 1941 г. Тематически она делится на четыре блока: 1) политический , где характеризуются японо-американские отношения и международная обстановка в 1930-х − начале 1940-х гг.;2) информационный − президент рассказывает об особенностях информационного обеспечения войны; 3) промышленный , в котором обосновывается необходимость укрепления экономики страны; 4) военный − определение специфики современной войны .

На следующий день 9 декабря, выступая по радио, глава Белого дома более детально остановился на причинах войны, посвятив этому начальную часть «беседы». В первом же абзаце Рузвельт одновременно и характеризует атаку, и объясняет её истоки: «Внезапные преступные нападения японцев в Тихом океане кульминацией десятилетия международной безнравственности» . Используя в данном предложение пассивный залог, президент переносит главный акцент на слово «нападения», «прикрепляя» к нему сразу две оценочных характеристики, что быстро создаёт уже в подготовленном прессой сознании граждан образ агрессии. А множественная форма («нападения») усиливает сформированное чувство опасности и является продолжением наиболее эмоциональной и выразительной части предыдущего выступления, где Рузвельт перечислял объекты японских атак, каждый раз начиная предложения словосочетанием «прошлой ночью».

Сами японские атаки на Гавайи, Филиппины, Уэйк и Гуам описаны президентом как «внезапные и преступные», криминальный характер японских действий усиливается во втором абзаце, где противник представлен в качестве «сильных и изобретательных гангстеров». Такой нестандартный образ врага, созданный в первые минуты выступления, должен был показать не только отношение к противнику и событиям 7 декабря, но и дать понять, что к преступникам будут применены самые суровые меры. Этот тезис президента подчёркивает и фраза «гангстеры объединились против всего рода человеческого», а, следовательно, совершили самое безнравственное, бесчеловечное и жестокое преступление.

Весьма вероятно, что Рузвельту было очень важно показать нации, что враги США «объединились». Хотя на момент выступления – 9 декабря 1941 г. никаких «гангстеров» не было – был один «преступник» – Японская империя, но ввиду необходимой подготовки общественного мнения, президент ставит Италию и Германию на одну сторону с Японией, говоря об их единстве как о свершившемся факте. Для того, что бы показать опасность данного союза «бандитов», президент США использует всего два прилагательных «сильные» и «изобретательные», в английском оба этих слова заканчиваются на суффикс « ful », что создаёт впечатление у слушателей не только силы их союза, но и завершённости, «наполненности», единства.

Но и противостоящие «гангстерам» силы так же охарактеризованы Рузвельтом чрезвычайно ярко, образно, даже величественно: «весь род человеческий», т.е. сила ещё более мощная, чем «сильные и изобретательные гангстеры».

Во втором предложении этого абзаца Рузвельт так же использует безличное обозначение врага: «Их вызов теперь брошен Соединённым Штатам Америки» . Эта короткая фраза ещё раз подчёркивает основную мысль предыдущего выступления (от 8 декабря) – инициатор конфликта – Япония, как и единственный виновник войны. А вызовов заключается, по мнению президента, в том, что «Япония предательски нарушиладавно установленный между нами мир» . Второй раз по ходу речи оратор называет врага, причём слушателям сразу становится любопытно, если в предложением выше противники были обезличенными и всегда во множественном числе, то здесь фигурирует только один из «гангстеров». Возникает справедливый вопрос – а кто остальные, причём тот факт, что Рузвельт не называет их, показывает – другие «международные бандиты» хорошо известны американцам, более того их кандидатуры очевидны.

Правоту Рузвельта подтверждают как материалы прессы, где ещё долго время после 7 декабря будет обсуждаться «германский след» Тихоокеанской войны , так и реакцией простых граждан на нападение, уверенных, что такое событие не обошлось без вмешательства Гитлера . Президент успешно добился в своей речи создания образа множественности противников, причём сделано это было в самый важный момент выступления, когда оно только началось и американские граждане слушали Рузвельта очень внимательно. Это подготовила общественность к неизбежности войны не только с Японией, но и её союзниками.

Другим важным моментом данного абзаца речи стало появление противопоставления «война-мир». Важно, что в обоих предложениях с элементами обозначенного противопоставления используется пассивный залог, благодаря которому всё внимание акцентируется на Японии – «нарушила мир», «объединилась с гангстерами для войны». Это ещё раз, дополнительно подчёркивает сознательность действий японцев и ответственность за произошедшие события в глазах президента США.

После такого вступления Рузвельт произносит три резких как по интонации, так и по содержанию фразы в пассивном залоге: «Много американских солдат и моряков было убито вражескими действиями. Американские корабли были потоплены. Американские самолёты были уничтожены» . Использование здесь пассивного залога прекрасно иллюстрирует не только суть, названного выше вызова, нои троекратно заостряет внимание слушателей на пострадавшей стороне. Это должно было сформировать образ жертв, потерь и страданий. Изменение предложений на активный залог сразу бы ликвидировало их направленность, силу и значение для формирования такого образа.

Троекратное повторение в начале каждой фразы прилагательного «американские» призвано активизировать патриотические настроения аудитории, показать принадлежность утраченных кораблей и самолётов к каждому гражданину США, не говоря уже об утраченных жизнях. Завершают данный образ три глагола – «убиты», «потоплены», «уничтожены».

Рузвельт описывает ущерб не нейтральным глаголом «потеряны», который подходит и для материальных и для людских потерь, но не несёт никакой конкретики. А в первые дни после нападения важно было заложить основные стереотипы восприятия 7 декабря, поэтому и глаголы должны быть содержательными, эмоциональными, врезающимися в память. К тому же президент особо подчёркивает в каждой из трёх фраз самую крайнюю степень потерь – здесь не место словами «ранены», «повреждены», «подбиты».

Продолжение этих трёх ключевых предложений, на первый взгляд, очень неожиданно: «Конгресс и народ Соединённых Штатов приняли этот вызов» .Следовательно, если смысл вызова заключается в словах «убиты, потоплены и уничтожены», то и ответ на этот вызов должен быть таким же. И граждане обязаны быть к этому готовы.

Затем президент США впервые по ходу речи переходит на настоящее длительное время. Именно этим заканчивается вводная часть речи, которая, напомним, повествовала о прошлом. Причём, все первые предложения были в пассивном залоге. Переход к настоящему Рузвельт сделал одной фразой: «Вместе с другими свободными народами теперь мы сражаемся за право жить в мире со всеми соседями, в свободе, общей морали, без страха нападения» .

Сразу обращает на себя внимание начало предложения. Во всех выступлениях Рузвельта чрезвычайно большое значение для создания образов имеет время, но здесь главный акцент делается на другом. Интонационно ударение во фразе идёт на «вместе с другими», пауза, «свободными народами». Фактор единства оказался важнее всего для главы Белого дома, поэтому он идёт первым и выделяется голосом.

И только после этого президент делает акцент на словосочетании «теперь мы сражаемся», где ключевым является наречие «теперь», переносящее слушателя из прошлого, полного атак, конфликтов и войн в настоящее, так же насыщенное сражениями и битвами.

Что бы смягчить и, одновременно, в полной мере использовать эффект первой части, Рузвельт сразу показывает цель данной борьбы – «право жить в мире со всеми соседями», т.е. провозглашается война за мир. Интересно использование оратором слова «соседи», очень неофициальное, простое, понятное каждому американцу, как и цель войны. Президент здесь явно избегает употреблять другие, возможно, более точные термины: «союзники», «партнёры», «приграничные государства».

Целей борьбы, как говорил Рузвельт, три: 1) «жить в свободе»; 2) «общих приличиях»; 3) «без страха удара» (президент использовал термин « assault », который обычно переводят как «нападение» , что не совсем точно). Даже первый взгляд на такие цели показывает, что их достижение будет возможно только после победы над Японией и Германией, этим ещё раз подчёркивался антигерманский, в том числе, характер речи Рузвельта. Именно так эту часть выступления поняли и американские журналисты .

Провозгласив цели новой войны, глава Белого Дома обращает внимание слушателей на истоки данного конфликта: «Я подготовил полную справку о наших прошлых отношениях с Японией и она будет представлена Конгрессу» . Два времени этого предложения, прошло и будущее выполняют важную задачу – они определяют акценты смысловой нагрузки. Этим Рузвельт даёт понять, что японо-американские отношения – это отношения прошлого. Появление во второй части фразы будущего времени так же далеко не случайно. Президент мог абсолютно без потери смысла сказать: «Я подготовил для Конгресса справку», но он этого не делает. Слова «будет представлена» не даёт чёткого ответа на вопрос – когда это произойдёт. Данной временной неопределённостью подчёркивается незначительность, второстепенность справки для будущего. Она хотя и введена в повествование в форме будущего времени, но, по мнению Рузвельта, принадлежит прошлому.

Описание названной справки глава Белого Дома делает далее всего в двух предложениях. Первое – о зарождении отношений; второе – об их гибели. «Они начинаются с визита коммондора Пэрри в Японию 88 лет назад». Здесь появляется первое числительное в речи. Цифр не было ни при описании атаки, людских и материальных потерь, следовательно, эта цифра важна для Рузвельта. Возможно, для того что бы показать гражданам длительность отношений, а кроме того, фраза «88 лет назад» очень хорошо воспринимается на слух, сразу создаёт необходимый временной образ, причём он формируется быстрее, чем при простом указании даты.

Второе предложение: «Они закончились визитом двух японских эмиссаров к госсекретарю в прошлое воскресенье, час спустя после того как японские силы обрушили свои бомбы и пулемёты против нашего флага, наших войск, наших граждан» . Ключевым словом в обоих предложениях выступает «визит». Он связывает два полюса отношений, связывает прошлое и настоящее. Сам термин «визит» носит исключительно мирный, даже дружеский характер, что чрезмерно важно для первого предложения, где описывалось совсем не мирное и не дружеское «открытие» Японии 1853 г. Рузвельт сознательно избегает общепринятых на тот момент для обозначения данного события оборотов, и придаёт тем самым ему демонстративно миролюбивую окраску.

Но для второй фразы, на первый взгляд, этот термин совершенно не подходит, т.к. президенту требуется показать коварство, хитрость и вероломство противника. Именно поэтому второе предложение получило такую сложную структуру – оно не завершается словами «в прошлое воскресенье», а продолжается прямым доказательством подлости японского «визита». Рузвельт объявляет гражданам, что послы обратились к Хэллу лишь «час спустя» после атаки.

Здесь президент США точно воспроизводит образ начала войны, который уже два дня формировала пресса – вероломное нападение коварных японцев без предупреждения. Этот мотив был во многих статьях и заголовках газет: « Van Wert Times - Bulletin »: «Японские самолёты атаковали американские базы на Гавайях, Манилу; Без предупреждения» ; « The Hartford Courant »: «Япония атакует Гавайи и Манлиу; Токио объявляет Соединённым Штатам войну» ; « The Lawton Constitution »: «Атака на рассвете, проведённая без предупреждения» .

После таких публикаций и слов президента, других аргументов в пользу диаметральной противоположности этих «визитов» уже не потребовалось. Нужный, очевидный образ сложился у слушателей [ 23, p . 1] .

Политическая тема в речи далее продолжается категоричным утверждением президента: «Я могу со всей уверенностью сказать, что американцы сейчас и тысячи лет спустя будут гордиться нашим терпением итеми усилиями, которые мы в течение ряда лет прилагали для установления на Тихом океане справедливого и почётного мира для каждой нации, большой или малой» . Фраза «сейчас и тысячи лет спустя» призвана сразу показать очевидную, более того, не оспариваемую истинность слов Рузвельта о миролюбивой политики США. А указание на гордость за «терпение» свидетельствует об осознании президентов и народом того факта, что тихоокеанская политика Соединенных Штатов часто шла в разрез с национальными интересами, но ради стабильности и мира, по словам Рузвельта, администрация и американский народ это терпели.

Получается, что из этих фраз любой слушатель может сделать примерно следующий вывод, выгодный президенту: Япония пошла на конфликт не из-за политических причин, не из-за противоречий с Великобританией, Голландией, США, не из-за экономических проблема, а в силу враждебности, подлости и вероломства «военных диктаторов». Рузвельт старается, что бы у американских граждан не сложились представления о том, что Японская Империя была вынуждена пойти на такой шаг. Поэтому президент и объявляется, что мир на Тихом океане был «почётным и справедливым», следовательно, у Страны Восходящего Солнца не было объективных причин нарушать его. Именно так эти мысли Рузвельта были восприняты прессой США .

Но уже сказанного президенту недостаточно, он ещё раз возвращается к этой мысли: «И любой честный человек, сейчас или тысячи лет спустя будет испытывать негодование и ужас от предательства военных диктаторов Японии, подготовленного под прикрытиемфлага мира, принесённого их специальными посланниками в нашей стране» . Это предложение, повторяя основной мотив предыдущего, нацелено, главным образом, на перспективу, на будущее, в котором победитель текущего противостояния, по мнению Рузвельта, уже известен – это «свободные народы».

Кроме того, президент касается здесь и вопроса об ответственности за Тихоокеанскую войну. Весьма показательно, но виновнымив агрессии он объявляет не Японию или японский народ, а только «военных диктаторов» – именно они, как доказывает оратор, привели государство к войне.

А далее глава Белого Дома продолжает «политический блок» выступления, но обращает внимание слушателей теперь на прошлое, на истоки конфликта: «Курс, который Япония проводила последние 10 лет в Азии параллелен курсу Гитлера и Муссолини в Европе и Африке» .. В первую очередь эта мысль призвана закрепить в сознании американцев не просто союзнические отношения между державами Оси, но и скоординированные действия во время войны. Интересен выбор 1931 г. как отправного момента конфликта.

Эта начальная точка отсчёта японской агрессии уже в 1943 г. подверглась сдержанной критики со стороны писателя и журналиста Генри Робинсона, который указывал, что «задолго да нападения на Маньчжурию Япония перестала делать тайну из намерений сокрушить нас на Дальнем Востоке» . По его мнению, это стало ясно в период с 1900 по 1914, а после меморандума Танаки 1927 – просто очевидно. Это упрёк президенту, который ограничил всё 1931 г., не увидел или не пожелал увидеть корни японской агрессии.

Другой выпад против речи Рузвельта об объявлении войны был сделан Робинсоном при описании Китайского инцидента 1937 г. – при всей значимости данного конфликта для безопасности СШАпрезидент так и не признал его войной и не спас Чан Кайши .

1931 г . как дату начала агрессии Японии Рузвельт охарактеризует чуть позже, а в данной фразе большое значение имеет ещё и география – президент в всего парой выражений обрисовал для граждан весь грандиозный масштаб завоеваний стран «Стального пакта». И сделал это очень образно, использовав континенты «Азия, Европа, Африка» и распределил их в точном соответствии со державами-агрессорами: Япония, Германия, Италия.

Такой приём создавал у аудитории не только впечатления слаженных, хорошо спланированных вражеских действий, но и образ разделённого между диктаторами мира, единственной свободной областью которого остаётся американский континент. Так же очень важно было для президента США сформировать у нации веру в то, что Япония преследует одни цели вместе с Германией и Италией, т.к. война данным европейским державам ещё не объявлена.

Нельзя не обратить внимание, что японские лидеры в этой фразе по-прежнему выступают обезличенными. Возможно, Рузвельт хотел показать, что для американцев абсолютно неважно кто в Японии премьер-министр, кто император – всё равно все будут побеждены.

Заострив внимание слушателей на прошлом, оратор очень быстро возвращает его в настоящее: «Сегодня это уже намного больше, чем параллели». Этим показана не только историческая связь событий последних 10 лет с Тихоокеанской войной, но и предвосхищаются события ещё более опасные. А следующая фраза Рузвельта усиливает формирующееся у слушателей чувство опасности: «Их взаимодействие так хорошо рассчитано, что все континенты мира и все океаны теперь рассматриваются стратегами Оси как одно гигантское поле битвы» . Без сомнения, это наивысшая степень нагнетания зловещей атмосферы в начале «беседы».

Если первые фразы этой части речи уводили аудиторию в 1930-е на просторы Азии, Африки и Европы – объекты важные, но для большинства американцев такие же далёкие, как и ушедшие в прошлое 1930-е годы, то это предложение возвращает слушателей не просто в реальность, а в мир, который уже поделён, роли агрессоров распределены. Причём распределены по всем континентам и всем океанам, значит от спокойствия 1930-х (для американского континента) ничего не осталось.

Пришла, как настаивает Рузвельт, не обычная угроза, в опасности оба побережья США и даже сам материк может стать очередной клеточкой на «гигантском поле битвы».Создание такого образа было необходимо президенту США как для обеспечения высоких патриотических чувств, так и для отвлечения внимания от следующего блока речи, точнее от некоторых его неудобных моментов.

Содержательно новая часть выступления входит в «политическую тему», но структурно и интонационно радикально отличается от всей «беседы». Это 10 предложений заканчивающихся стандартной фразой «без предупреждения» . Тот же приём был использован президентом днём ранее – в выступлении перед Конгрессом (только тогда стандартная фраза – «прошлой ночью» была помещена в начале предложения ).

Итак, начало этого блока – «В 1931 Япония захватила Маньчжоу-го – без предупреждения». Возникает вопрос – для чего Рузвельт использовал название государства, которого в 1931 г. ещё не существовало и японцы оккупировать его никак не могли.

Возможный ответ находится дальше – в перечислении «нападений без предупреждения». В этом списке нет Китая, хотя инцидент 7 июля 1937 г. прекрасно подходит под общую логику концепции данной части выступления. Всё внимание слушателей президент сосредотачивает на словах «Гитлер», «Германия». Япония только открывает и закрывает список. Следовательно, можно предположить, что оратор старательно обходит любые упоминания о Китае, т.к. предвоенная политика США по отношению к Гоминьдану никак не может являться предметом гордости американцев на «тысячи лет».

Весьма вероятно, что и неправильное название (Маньчжоу-го) появилось в речи как раз для отвлечения внимания американских граждан от истории развития инцидента 1931 г. и крайне неоднозначной позиции США в этом вопросе. По той же причине нет в списке 1932 и 1933 годов, когда шло расширение масштабов японского завоевания в северном Китае. Поэтому, от чрезвычайно важной даты – 1931 г. Рузвельт сразу переходит к 1935 – уводя внимание аудитории с Дальнего Востока в Эфиопию. Такой ход был обусловлен не только хронологическими причинами. Появление в речи Эфиопии переориентировало аудиторию с Тихого океана и японо-американских предвоенных отношений на европейские проблемы, т.к. ключевым словом здесь, без сомнения, является Италия. А Эфиопия для большинства американцев была страной настолько же далёкой, чуждой и непонятной как и Маньчжоу-го.

Президент рассказывает о первых днях войны, используя в качестве отправной точки слухи и японскую пропаганду, всячески опровергая их. Он называет «фантастическими» утверждения о том, что «в результате операции на Гавайских островах японцы получили военно-морское превосходство в Тихом океане» . Однако, точных данных о потерях Рузвельт не приводит, ссылаясь на «недостаточность информации» и отсутствие «дополнительных донесений с места события» . На самом деле, подобные дополнительные отчёты о повреждениях кораблей Тихоокеанского флота США поступили ещё вечером в день нападения . Президент же только упоминает о «значительном ущербе» и советует «самым настоятельным образом гнать от себя слухи» . Здесь тема Пёрл-Харбора тесно переплетается с проблемой цензуры: Рузвельт не сообщает подробностей атаки, считая, что подобная информация крайне важна для врага. Это своеобразный пример для прессы и радио, как следует поступать в таких ситуациях. Кроме этого, президент напоминает об ответственности, которая лежит на средствах массовой информации, заявляя: «У вас (СМИ − С.Б .) нет никакого права распространять непроверенные сообщения и преподносить их так, что люди будут им верить как Священному Писанию» .

После разъяснения этого вопроса Рузвельт касается темы преобразований в промышленности, а также ряда военных проблем, упоминая о нападении на Пёрл-Харбор всего два раза, неизменно называя его «коварным налётом», «подлой операцией», «грязным делом» .. В целом, несмотря на разнообразие сюжетов, в речи видна центральная тема − нападение на Гавайи. Это главная причина выступления, в контексте которой рассматриваются остальные проблемы, порождённые «преступной агрессией японцев в Тихом океане». Именно подобная широта анализируемых вопросов (международные отношения, промышленность, цензура и средства массовой информации, боевые действия, помощь союзникам, внутриполитическая жизнь США) способствовала превращению выступления Рузвельта в отправную точку развития официальной историографии как нападения на Пёрл-Харбор, так и всей Тихоокеанской войны . В последующих речах наблюдается развитие названных тем, их дополнение и уточнение.

В ежегодном послании Конгрессу 6 января 1942 г. Рузвельт, как и в предыдущих выступлениях, сконцентрировался на рассмотрении изменениях положения США (как внутреннего, так и внешнего) в связи с начавшейся войной . В начале послания Президент осветил роль Японии и Германии в блоке агрессоров, при это история японской экспансии на Тихом океане излагается с японо-китайской войны 1894 − 1895 гг.

Рассказывая о международных отношениях Рузвельт описал процесс складывания оси Берлин-Рим-Токио и консолидацию сил союзников. Последняя завершилась подписанием декларации Объединённых наций 1 января 1942 г. Эта тема, наравне с проблемой промышленного производства доминирует в выступление. А Пёрл-Харбор остаётся в тени − нападение 7 декабря лишь подразумевается, но никаких дополнительных сведений глава государства не сообщает. Зато находит продолжение тенденция «скрытия» атаки на Оаху в череде других операций. Так, Президент упоминает атаки на остров Уэйк 3 раза, Филиппины 2 раза. Более того, острову Уэйк Рузвельт посвящает целый абзац текста, преподнося операцию как «героическую и историческую оборону, в ходе которой 400 морских пехотинцев нанесли врагу колоссальные потери» . Подобное смещение внимания с Пёрл-Харбора на Уэйк вполне объяснимо и характерно не только для выступлений военно-политических деятелей, но и для прессы. Интерес к Уэйк значительно угас с началом побед США на Тихом океане, а в первые месяцы поражений оборона острова конкурировала с Пёрл-Харбором по частоте упоминания в прессе. Сочетание в выступление описаний героической обороны и будущих промышленных успехов стало важным средством повышения морального духа граждан США. Тогда как Пёрл-Харбор продолжал оставаться «неудобной» темой.

Отсутствие дополнительной информации о воскресном нападении на Гавайи возможно ещё по одной причине. В «Беседе у камина» 9 декабря 1941 г. Рузвельт изложил свою версию произошедшего в общем контексте. Конкретные детали, но в русле «концепции Рузвельт» представил на пресс-конференции Военно-морской министр Ф. Нокс . Вероятно, что Президент не спешил с обсуждение этой, безусловно, важной проблемы до окончания работы комиссии судьи О. Робертса . Однако, официальной реакции или подробного, обстоятельного выступления Рузвельта не последовало и после публикации итогового доклада комиссии . Это произошло ровно через месяц −23 февраля 1942 г.

Февральская «Беседа у камина» как и предыдущие достаточно объёмна. В ней оценка самой операции несколько изменяется по сравнению с «Беседой у камина» от 9 декабря 1941 г. В качестве нового подтверждения своей точки зрения Президент обращается к проблеме потерь: «Нападение на Пёрл-Харбор само по себе нанесло нам значительный урон, однако его последствия сильно преувеличены. Источником этих преувеличений является пропаганда держав Оси» .

Видно, что изначально сложившаяся концепция нападения у Рузвельта не сильно изменилась, и это несмотря на итоги уже двух расследований атаки Пёрл-Харбора. После февральского выступления наблюдается снижение интереса к нападению 7 декабря, что обусловлено, прежде всего, активизацией боевых действий на Тихом океане. В большей степени это свойственно для газет; журналы до весны публикуют материалы о докладе Робертса, о выступлении Рузвельта и общие данные об атаке . Но образ атаки, созданный в заявлениях президента уже закрепилсяв обществе США, что бы затем перейти в историографию Второй мировой войны.

Библиографический список

1. Бернс Дж. Франклин Рузвельт: Человек и политик. М., 2004.
2. Мировые войны ХХ века / Рук. проекта О.А. Ржешевский: В 4 кн. Кн. 3. М., 2002.
3. Рузвельт Ф. Беседы у камина. М., 2003. .
4. Яковлев Н.Н. Франклин Д. Рузвельт – человек и политик. М., 2003.
5. Addresses and Messages of Franklin D. Roosevelt. Washington, 1942. − 126.
6. Bachrach D. Pearl Harbor. San Diego, 1989.
7. Bismarck Tribune. 1941. 10 December.
8. Brief report of conduct of naval personal during Japanese attack, Pearl Harbor, December 7, 1941 // Navy Department Communiqués 1 - 300 and Pertinent Press Releases: December 10, 1941 to March 5, 1943. Washington, 1943.
9. Current History. 1942. March.
10. Galveston Daily News. 1941. 10 December.
11. Kingsport Times. 1941. 10 December. .
12. Langer W., Gleason S. Challenge to Isolation 1937 – 1940. New York, 1952.
13. Library of Congress. American Folklife Center. After the Day of Infamy: «Man-on-the-Street» Interviews Following the Attack on Pearl Harbor. LWO 4872, Reel 406, SideB, AFS 6358.
14. Masaru I. Examples of Mismanagement in U.S. Policy forward Japan before World War II // Pearl Harbor: reexamined. Honolulu, 1990.
15. Navy Department Communiqués 1 - 300 and Pertinent Press Releases: December 10, 1941 to March 5, 1943. Washington, 1943.
16. Oakland Tribune. 1941. 10 December.
17. Pacific Affairs. Vol. 15. № 1. 1942. March.
18. Peace and War: United States Foreign Policy 1931 – 1941. Washington, 1983.
19. Report of Roberts Commission. // Pearl Harbor Attack. Pt., 39. Washington, 1946. .
20. Report of the Joint committee on the investigation of the Pearl Harbor attack. Washington, 1946.
21. Robinson H. Fantastic Interim. New York, 1943.
22. Senate Document No. 148. 77th Congress, 1st Session. Washington, 1941.
23. The Capital Times. 1941. 10 December.
24. The Hartford Courant. 1941. 7 December.
25. The Lawton Constitution. 1941. 7 December.
26. Time. Vol. XXXVIII. No. 24. 1941. 15 December.
27. Van Wert Times-Bulletin. 1941. 7 December.
28. White W. On the Battle Fronts // Current History. 1942. January.

Количество просмотров публикации: Please wait

Ирина СУПОНИЦКАЯ

«Страна была на волосок от гибели»

Материал для подготовки урока по теме «Экономический кризис в США.
“Новый курс” президента Рузвельта». 11 класс

Великая депрессия в США

В 1929 г. разразился самый разрушительный за всю мировую историю экономический и финансовый кризис, особенно больно ударивший по Соединённым Штатам Америки и оставшийся в памяти американской нации как наиболее сильное потрясение ХХ столетия. Великая депрессия породила «молчаливое поколение», отмеченное печатью моральной подавленности.

1920-е годы вошли в историю Соединённых Штатов как эпоха процветания, «век джаза», по словам писателя Ф.С.Фицджеральда. За 1922-1929 гг. валовой национальный продукт вырос на 40%, промышленное производство - на 64%, составляя в 1929 г. свыше 40% мирового; на долю США приходилась половина золотых запасов мира. Многие верили в наступление эры непрерывного экономического роста. Президент Калвин Кулидж заявил: «Главное дело американского народа - бизнес». Росли доходы населения и компаний, уровень жизни в США был самым высоким в мире. Если в 1923 г. в стране насчитывалось 11 тыс. миллионеров, то в 1929 г. - 42,6 тыс. Кандидат в президенты от республиканской партии Герберт Гувер во время избирательной кампании 1928 г. обещал покончить с бедностью.

Признаки неблагополучия появились в экономике уже в 1920-е гг. Рост производства значительно опережал рост доходов населения, особенно фермеров, составлявших ещё значительную часть общества. Во время Первой мировой войны они расширили посевные площади, продавая продукты воюющей Европе, а после войны не могли их сбыть, сельское хозяйство оказалось в рецессии. Процветание страны обеспечивали строительная и автомобильная отрасли, но и в них с середины 1920-х гг. наблюдалось снижение темпов роста. Республиканские правительства У.Гардинга и К.Кулиджа придерживались политики невмешательства государства в экономику и не реагировали на опасные симптомы. В ту пору страну охватила массовая биржевая спекуляция. Миллионы американцев играли на бирже, получая высокие дивиденды. Стоимость акций на бирже за 1925-1929 гг. выросла на 300%; все понимали, что пузырь должен когда-нибудь лопнуть. Тогда распространились финансовые пирамиды, особенно в сфере общественного пользования. В энергетике 13 холдинговым компаниям принадлежало 75% производства. Один из магнатов отрасли, С.Инсул из Чикаго, являлся главой 65 корпораций.

Перед зданием Нью-Йоркской фондовой биржи в октябре 1929 г.

Сторонником государственного невмешательства был избранный в 1928 г. президентом республиканец Герберт Гувер (1874-1964). Он образец того, как человек исключительно благодаря личным способностям может всего добиться. Родом из бедной семьи квакеров в Айове, он окончил Стенфордский университет и в качестве горного инженера объездил весь мир, работал даже на золотых приисках Австралии, став к сорока годам миллионером. В Первую мировую войну Гувер успешно возглавлял Администрацию по продовольствию, снискав благодарность европейцев за помощь; после неё, будучи министром торговли, добивался расширения рынков сбыта для национальных товаров и экспорта инвестиций. Гувер придерживался традиционных американских ценностей (индивидуализм, равенство возможностей, конкуренция), заявив: «Я решительно возражаю против вторжения правительства в любую сферу бизнеса». Однако именно ему пришлось перейти к государственному регулированию, продолженному президентом Ф.Д.Рузвельтом.

Кризис начался с финансового краха. 24 октября 1929 г. стал «чёрным четвергом», в этот день из-за паники на нью-йоркской фондовой бирже было продано около 13 млн акций, втрое больше, чем в начале сентября; 29 октября, в «чёрный вторник», - свыше 16 млн акций. Их стоимость упала к середине ноября на 40%, а к 1933 г. - в 4,5 раза. Закрылись и обанкротились тысячи банков.

За финансовым крахом последовало падение промышленного производства: в 1930 г. на 20% от уровня 1929 г., в 1932 г. - на 50%. Особенно резкое падение наблюдалось в тяжёлой промышленности: производство стали сократилось в четыре раза, металлургия была отброшена на уровень начала ХХ в. Немедленно сказались социальные последствия. К 1933 г. свыше 12 млн. чел., или 25% рабочей силы, составляли безработные. Жизнь промышленных городов Северо-Востока и Среднего Запада замерла, в некоторых из них с градообразующими предприятиями сложилось особенно тяжёлое положение - безработица охватила свыше 50% занятых на производстве. Национальный доход упал за 1929-1932 гг. более чем вдвое, зарплата - почти наполовину. В сталелитейной промышленности в 1932 г. она была в среднем на 63% меньше, чем в 1929 г. В Чикаго каждый второй - безработный. Впервые американцы почувствовали серьёзные проблемы из-за отсутствия национальной системы страхования, которая уже действовала в Европе.

Доход фермеров за 1929-1932 гг. сократился на 60%, цены на сельскохозяйственные товары упали в 2-3 раза. К тому же в 1930-е гг. страну от Техаса до Среднего Запада поразила сильнейшая за всю историю засуха. Сотни тысяч фермеров лишились земли, не сумев выплатить по ипотечным кредитам. Многие снимались со своих мест и отправлялись на Запад, в Калифорнию. Дж.Стейнбек в романе «Гроздья гнева» описал бедствия арендаторов Оклахомы («оки»), согнанных с земли. Калифорния встретила их враждебно. «Люди, никогда не знавшие голода, увидели глаза голодных. Люди, никогда не испытавшие сильных желаний, увидели жадный блеск в глазах кочевников. И жители городов, жители богатых предместий объединились в целях самозащиты» .

В процветающей недавно стране росло число бездомных, голодающих. За бесплатными обедами выстраивались огромные очереди. Самое страшное в ту пору - потеря работы, что для нации с протестантским культом труда было равноценно потере самой жизни. К марту 1933 г. экономика достигла своей низшей точки. «Страна была на волосок от гибели, - сказал о том времени Ф.Рузвельт. - Страна погибала» .

С развитием массового производства стихийный регулятор экономики - рынок, «невидимая рука», как его называл А.Смит, перестал справляться со своими задачами. Впервые экономический кризис затронул Соединённые Штаты в 1857 г.; во время самого сильного в XIX в. кризиса 1873 г. производство чугуна сократилось на 27%. Великая депрессия 1929-1933 гг. стала самым серьёзным кризисом крупного массового производства, возникшего в конце XIX в. с внедрением машин во все отрасли экономики США.

Вместе с ним на смену единоличного владельца предприятий пришла акционерная компания, или корпорация, как её называли в США. К началу ХХ в. корпорациям принадлежало 60% промышленного производства. В акционерной компании функция владения отделилась от функции управления, перешедшей к профессионалам-менеджерам. Эта революция менеджеров завершилась в 1920-е гг. Монополистические объединения, появившиеся в Америке в конце XIX в., по сути, осуществляли контроль над отдельной отраслью. Но громадные размеры хозяйства, взаимозависимость его частей требовали государственного регулирования всей экономики, что и показал кризис 1930-х гг.

Очередь на биржу труда. 1930 г.

После финансового краха Гувер провёл консультации с представителями крупного бизнеса о добровольном сотрудничестве и взаимной поддержке (не сокращать производства, не увольнять рабочих, не снижать зарплаты) и с ведущей профсоюзной организацией - Американской Федерацией Труда - об отказе от забастовок. Главное направление его политики было стимулировать частную инициативу, деловую активность, поэтому правительство попыталось облегчить получение кредита, сократить налоги на доходы.

Для оживления промышленности в 1930-1931 гг. действовала программа капитального строительства. Созданное в 1929 г. Федеральное фермерское управление занималось стабилизацией цен на сельскохозяйственную продукцию, скупая у фермеров излишки пшеницы и хлопка, но оно не добилось успеха, поскольку не регулировало самого производства.

Но Гувер отказывался от масштабных программ общественных работ и наложил вето на одну из них стоимостью в 2 млрд долл., предложенную в 1931 г. сенатором-демократом Р.Вагнером. Президент также категорически отвергал все проекты прямой помощи федерального правительства безработным, полагая, что «она подорвёт веру населения в собственные силы» и «ослабит стойкость индивидуального характера американцев». Имея большой опыт в оказании помощи населению Европы во время и после Первой мировой войны (Американская администрация помощи, которую он возглавлял, действовала в советской России во время голода 1921 г. и спасла миллионы людей), Гувер пришёл к выводу, что эту обязанность должно выполнять не государство, работающее неэффективно из-за бюрократизма, а частные добровольные организации. Он видел будущее Америки в кооперативном капитализме, где инициатива исходит от волонтёрских ассоциаций всех слоёв населения (фермеров, предпринимателей и др.), поскольку государственное вмешательство уничтожает конкуренцию, частную инициативу и самоуправление - те основы, на которых зиждется американская система и которым страна обязана всеми достижениями. В качестве примера Гувер приводил Россию, тоже богатую природными ресурсами страну, с трудолюбивым народом, но там эти принципы не действовали. Однако в условиях кризиса, когда без работы осталось более четверти трудоспособного населения, добровольные фонды и деятельность волонтёров оказались бессильны перед страшным валом нуждавшихся в помощи. Чтобы справиться с ситуацией, требовалась мощь государства.

Возникшая в 1932 г. Корпорация финансирования реконструкции начала выдавать ссуды железным дорогам, банкам, страховым компаниям и стала первым федеральным институтом, осуществлявшим непосредственное вмешательство в экономику мирного времени. На организацию общественных работ было потрачено 700 млн долл. - беспрецедентная по тому времени сумма. Но меры запаздывали, а целостная антикризисная программа так и не была разработана.

В обществе росла ненависть к Гуверу, несмотря на то, что он работал больше, чем любой другой президент США. Трущобы бездомных из фанеры и жести, возникшие по всей стране, называли «гувервиллами», старые газеты, которыми укрывались бедняки , - «гуверовскими одеялами».

Американцы, будучи социально активными гражданами, немедленно начали борьбу за свои права. Выступления фермеров Среднего Запада в 1931-1932 гг. грозили перейти в открытый бунт. Они требовали повышения цен на сельскохозяйственную продукцию, срывали принудительную распродажу собственности должников, предлагая за всё 1 доллар («грошовые распродажи»). Начались забастовки рабочих, в 1931 г. бастовали горняки Пенсильвании, Огайо, Западной Вирджинии. В 1932 г. в результате столкновения полиции с рабочими автомобильного завода Форда в Детройте четверо демонстрантов были убиты. В 1931-1932 гг. по инициативе коммунистов прошли два голодных похода безработных на Вашингтон, а летом 1932 г. в столицу прибыло около 24 тыс. ветеранов Первой мировой войны с требованием выплаты бонуса - компенсации за участие в войне, а также введения социального страхования. Но никто из администрации к ним не вышел. Временный лагерь разогнали регулярные войска во главе с генералом Д.Макартуром и его помощником майором Д.Эйзенхауэром, при этом двое участников марша погибло. Расправа вызвала бурю возмущения в обществе, этой акцией президент изолировал себя от народа. Гувера называли «убийцей ветеранов».

Снова, как и на рубеже XIX и XX вв., американцы стали внимательнее к различным социальным проектам, вырос интерес к идеям социализма и к Советскому Союзу, переживавшему пору индустриализации, с его плановой экономикой и социальной политикой. Лига за независимые политические действия, возникшая в 1929 г. во главе с философом Дж. Дьюи, ратовала за создание третьей партии в стране. Её представители выступали за реформирование американской экономики и за её превращение в систему корпоративного бизнеса, за мирный переход к кооперативному обществу с более справедливым распределением доходов, плановой экономикой. Часть радикально настроенных интеллектуалов, в том числе писатели Т.Драйзер, Э.Колдуэлл, Дж.Стейнбек, Ш.Андерсон, заявили о своей поддержке на президентских выборах 1932 г. кандидата коммунистической партии У.Фостера.

Интерес к СССР проявляли не только интеллектуалы, увидевшие в нём образец для собственной страны, но и бизнесмены, которые рассматривали его как богатейший рынок сбыта. Экономические контакты двух стран расширялись с 1920-х гг.

По инвестициям и концессиям в страну Советов Соединённые Штаты занимали в 1927 г. второе место после Германии. Среди иностранных концессий, действовавших в 1920-е гг. почти во всех отраслях советской экономики (их насчитывалось 350), больше всего, помимо немецких, было американских. Созданное в 1924 г. советско-американское акционерное общество Амторг закупало в США промышленное оборудование, к 1931 г. его поставляли 1600 фирм . В 1928 г. заключён договор с «Дженерал электрик» о кредите на пять лет и закупке электротехнического оборудования на 26 млн долл., а в 1929 г. - с Г.Фордом о поставке автомобилей и технической помощи в строительстве автозавода в Горьком и двух сборочных предприятий. Форд продал в 1920-е гг. Советскому Союзу 25 тыс. тракторов.

Экспорт оборудования из США значительно вырос в годы кризиса. Если в 1928-1929 гг. в СССР шло до 24% американского экспорта тракторов, до 10,5% нефтяного оборудования, до 7% металлообрабатывающих станков, то в 1931 г. - 77% тракторов, 57% станков . В тот год 100 тыс. американцев подали заявку в нью-йоркский офис Амторга, чтобы поехать работать в советскую Россию.

В конце 1920-х - начале 1930-х гг. сотни специалистов и рабочих из США трудились в СССР. Большинство крупных промышленных предприятий первых пятилеток было построено при участии иностранных компаний и на западном, прежде всего американском, оборудовании: тракторные заводы (Сталинградский, Челябинский и Харьковский), автомобильные в Нижнем Новгороде и Москве, машиностроительные (Краматорский, Уралмаш), Днепрогэс и пр. В 1929-1933 гг. при Госплане работала известная архитектурная фирма А.Кана, создавшая заводы Форда. Ею спроектированы и построены свыше 500 предприятий первой пятилетки. Крупнейший в мире Магнитогорский металлургический комбинат был увеличенной копией завода United Steel Company в Гэри, штат Индиана.

С 1920-х гг. представители крупного бизнеса, интеллектуалы требовали от правительства восстановления дипломатических отношений с советской Россией, но президент Гувер категорически отказывался признавать страну с чуждой Америке идеологией.

Всеобщее недовольство деятельностью республиканцев привело к победе в 1930 г. демократической партии на выборах в Конгресс, получившей большинство в палате представителей; партия настаивала на активной социальной политике. Первыми эту политику стали проводить штаты. Губернатор штата Нью-Йорк Ф.Д.Рузвельт в 1931 г. создал Временную чрезвычайную администрацию помощи во главе с Г.Гопкинсом, социальным работником из Нью-Йорка, выделив на неё 20 млн долл.; она раздавала бесплатные обеды. В следующем году в штате Висконсин с губернатором-республиканцем Ф.Лафолеттом, сыном известного прогрессиста и реформатора Р.Лафолетта, впервые в стране было введено страхование по безработице.

Негибкая политика правительства вызвала неприязнь даже у представителей крупного бизнеса, понимавших необходимость энергичного вмешательства государства во время кризиса. Гувер отверг план президента «Дженерал электрик» Дж. Своупа (1931) по реорганизации промышленности (регулирование цен, производства и сбыта), заявив, что эти меры приведут к фашизму.

Избирательная кампания 1932 г. была не просто соперничеством двух лиц, но, как заметил Гувер, «соперничеством двух философий правления». Победа демократа Ф.Д.Рузвельта и его партии, получившей большинство в обеих палатах Конгресса, стала действительно победой новой идеологии. В одной из своих предвыборных речей в 1932 г. Рузвельт заявил: «Я клянусь вам, я клянусь себе в новом курсе для американского народа».

«Новым курсом» и была названа его программа, контуры которой Рузвельт представил 23 сентября 1932 г. в Сан-Франциско. В отличие от предшественника, он открыто признавал, что эра свободной конкуренции, государственного невмешательства и индивидуализма прошла, страна изменилась; с приходом крупных корпораций независимый бизнесмен обречён на неудачу; в этих условиях необходимо государственное регулирование и экономическое планирование, а также более справедливое распределение доходов. Одной из причин кризиса, как полагают экономисты, является высокая концентрация богатства в США: в 1929 г. 5% населения с наивысшим доходом принадлежало около трети совокупного личного дохода. Между тем экономика может быть процветающей только при всеобщем благосостоянии. Страна, говорил Рузвельт, не добьётся успеха, если половина населения бедствует. Он считал, что государство обязано заботиться о своих гражданах и в тяжёлое время поддерживать «забытого человека, находящегося в основе социальной пирамиды».

В инаугурационной речи 4 марта 1933 г. Рузвельт заявил о новых отношениях между государством и обществом, не свойственных эре свободной конкуренции и индивидуализма XIX в.: «Мы сегодня сильнее, чем когда-либо прежде, сознаём нашу взаимозависимость друг от друга; сознаём, что нельзя только брать, надо также и отдавать» . Он призвал американцев быть «готовыми на жертвы ради общей дисциплины», спасения страны.

Франклин Делано Рузвельт (1882-1945) стал единственным американским президентом, избиравшимся на четыре срока, хотя со времени первого президента Дж.Вашингтона в США установилась традиция: президенты остаются только на два срока, в 1951 г. эта традиция стала законом как 22-я поправка к конституции.

Рузвельт родился в состоятельной семье в штате Нью-Йорк, был двоюродным племянником республиканца Т.Рузвельта, президента США в 1901-1909 гг., который всегда оставался для него примером, и женился на его племяннице и своей кузине, Элеоноре. Из благополучного детства с гувернанткой, пони, яхтой, поездками в Европу он особенно вспоминал француженку, не только учившую истории и языкам, но привившую ему уважение к гуманитарным ценностям. Красивый, общительный Рузвельт окончил элитную школу в Гротоне около Бостона, затем Гарвардский университет и школу права Колумбийского университета.

Политическую карьеру он начал в 1910 г. как демократ и прогрессист, сторонник реформ, потом был избран в законодательное собрание штата Нью-Йорк, а через три года президент В.Вильсон назначил его заместителем министра военно-морских сил. На этой должности он оставался всю Первую мировую войну, снискав авторитет в политических и военных кругах и выступая за экспансию США. Его успешно начавшаяся политическая карьера была внезапно прервана болезнью. В 39 лет после купания в холодной воде он заболел полиомиелитом, паралич ног до конца дней приковал его к инвалидной коляске. Однако Рузвельт нашёл в себе силы вернуться в политику, став в 1928 г. губернатором штата Нью-Йорк, и первым начал политику поддержки безработных.

Джон Кейнс	Гарри Гопкинс

Рузвельт не был экономистом и плохо разбирался в хозяйственных и финансовых вопросах. Профессор Р.Моули рассказал о встрече нового президента с уходящим. Гувер оперировал множеством цифр и фактов, неизвестных Рузвельту, старался во всё вникать сам и смутился, обнаружив полное неведение победившего соперника. Однако новшеством Рузвельта стал «мозговой трест», группа профессионалов-экономистов, юристов из Колумбийского и Гарвардского университетов (Р.Моули, Р.Тагвелл, Г.Минз, А.Берли и др.), впервые привлечённых к управлению страной. Двум последним, экономисту Г.Минзу и юристу А.Берли, принесла известность книга «Современная корпорация и частная собственность», где анализировалось изменение формы собственности при корпоративном капитализме.

Фондовая биржа New York Stock Exchange. 1930 г.

В отличие от Гувера, Рузвельт - прежде всего прекрасный политик, хорошо чувствовавший настроения общества; он умел выслушать и помирить противников, да к тому же он был оптимистом и экспериментатором по натуре. У него, как полагают исследователи, не было заранее продуманной целенаправленной программы, и его политика часто представляла череду импровизаций, вырабатывалась на ощупь, здравым смыслом. Со времён губернаторства Рузвельт предпочитал прямое общение с избирателями, много ездил по стране, разговаривал с разными людьми, вникая в их проблемы. Блестящий оратор, он одним из первых начал использовать новый жанр - доверительный разговор по радио с американцами, просто и доходчиво объясняя необходимость принимаемых мер и отчитываясь о проделанном. Его «беседы у камина» (всего 31, с 12 марта 1933 г. по 6 января 1945 г.; он действительно сидел в Белом доме у камина) слушали миллионы. Первая, посвящённая финансовым вопросам, представляла открытый и честный рассказ о ситуации в стране и решениях правительства. В трудные, кризисные годы Рузвельту удалось внушить нации уверенность в себе. В той же инаугурационной речи 1933 г., которую считают образцом ораторского искусства, им сказаны известные слова: «Эта великая страна выстоит, как бывало и прежде, возродится и расцветёт. Поэтому первым делом разрешите мне высказать твёрдое убеждение, что единственное, чего нам следует бояться, это страха - отчаянного, безрассудного, неоправданного ужаса, который парализует усилия, необходимые для превращения отступления в наступление» .

Началом реализации программы «нового курса» стали знаменитые сто дней работы сессии Конгресса, принявшей важнейшие антикризисные законы. Первые меры были направлены на спасение финансовой системы. С 6 по 10 марта 1933 г. для всех банков были объявлены «каникулы», после чего открылись лишь «здоровые». В беседе по радио Рузвельт обратился к гражданам с призывом не забирать деньги из банков, что лишь ухудшило бы ситуацию. Америка откликнулись на этот призыв. «Капитализм был спасён за восемь дней», - заметил позднее Р.Моули. Через месяц 90% вкладов в национальных банках стали доступны вкладчикам. В июне впервые было введено страхование банковских вкладов (сначала до 2,5 тыс. долл., в 1935 г. - до 5 тыс.). Были снижены проценты по закладным на дома, что помогло 20% владельцев избежать потери жилья, а также выделено 2 млрд долл. для оплаты закладных на фермы тоже под низкие проценты. Чтобы облегчить задолженность фермеров, банки выдавали им займы. Государство установило контроль над золотом, денежным обращением и кредитом. В результате реорганизации усилилась роль Федеральной резервной системы, а финансовый центр страны переместился с Уолл-Стрит в Вашингтон.

В мае 1933 г. возникла Администрация по регулированию сельского хозяйства. При Гувере пытались поднять сельскохозяйственные цены, скупая излишки и не сдерживая производства, теперь решили сократить само производство и за это платить фермерам компенсацию. В тот год было перепахано 10,5 млн акров урожая хлопчатника, забито свыше 5 млн свиней. Американцы назвали такую ситуацию «голодом среди изобилия». Далеко не все фермеры, привыкшие к независимости в своей деятельности, согласились с подобными мерами. Но программа оказалась успешной, подняв фермерские доходы, а практика правительственных субсидий в сельском хозяйстве продолжается до наших дней.

Национальная администрация восстановления занялась регулированием промышленного производства, пытаясь внести элементы плановости в экономику и трудовые отношения с помощью системы самоуправления. В каждой отрасли ассоциации предпринимателей приняли «кодекс справедливой конкуренции», установив объёмы производства, цены, максимальную рабочую неделю и минимум зарплаты. За рабочими закреплялось право на создание профсоюзов и заключение коллективных договоров с предпринимателями. Лозунг «Мы вносим свой вклад», выдвинутый Национальной администрацией восстановления, подчёркивал идею кооперации действий всех слоёв общества.

Однако даже в самые тяжёлые годы правительство не национализировало промышленные предприятия. Единственная созданная государственная корпорация - это Администрация долины реки Теннесси по строительству новых и реконструкции старых плотин и электростанций, которая избавила от наводнений и снабдила энергией бедные районы. К 1940 г. были построены четыре плотины и создано 250 тыс. рабочих мест.

Выдающийся американский кинорежиссёр Фрэнк Капра

Если Гувер стремился поднять экономику, стимулируя производство, частный бизнес, то правительство Рузвельта оживило её по модели английского экономиста Дж.Кейнса, подняв покупательную способность населения с помощью увеличения государственных расходов и затратив миллиарды долларов на общественные нужды. Впервые в национальной истории государство начало проводить активную социальную политику, приняв целый ряд программ.

В мае 1933 г. была организована Федеральная администрация по оказанию чрезвычайной помощи безработным, раздававшая штатам деньги на проекты по спасению людей от голода, пока не будут разработаны федеральные программы. Её глава Г.Гопкинс уже в первые два часа деятельности распределил 5 млн долл., а за два года администрация истратила 1 млрд долл.

Но большинство американцев хотело не государственных подачек, а работы. Этим занималась Администрация общественных работ, получившая 3,3 млрд долл. на финансирование крупных проектов (строительство дорог, школ, госпиталей, парков), а также Администрация гражданских работ, предоставлявшая временную работу: в январе 1934 г. она трудоустроила 4 млн чел.

Гражданский корпус по охране природных ресурсов организовал лагеря для безработной молодёжи от 17 до 23 лет. «Лесная армия», как называли добровольцев, занималась благоустройством окружающей среды (посадка деревьев, ирригация и проч.). Молодые люди получали 30 долларов в месяц, 25 из них посылали домой, помогая своим семьям. В таких лагерях за десять лет побывало около 3 млн чел.

Действовали также федеральные программы поддержки учёных, деятелей искусства и культуры: работу получили три тысячи литераторов, музыкантов, скульпторов и живописцев, в том числе известный художник Дж.Поллок. Безработные историки в кризисные годы собирали устные рассказы бывших рабов, подготовив многотомное издание. Правительство смогло обеспечить работой миллионы людей, что способствовало восстановлению страны. В ту пору были построены тысячи школ, больниц, дорог, мостов и парков, модернизирована сельская Америка (электрифицировано 40% ферм). Это была самая масштабная за всю историю страны, да, вероятно, и мира, программа экономических и социальных реформ, потребовавшая совместных усилий всех слоёв общества.

В те трудные годы не переставала работать индустрия развлечений. Именно на них пришлась золотая пора Голливуда, получившего величайшее техническое новшество - звук. Весёлые музыкальные комедии с хорошо одетыми леди и джентльменами отвлекали публику от каждодневных проблем. Анимационные картины У.Диснея о весёлом мышонке Микки Маусе, первый полнометражный цветной фильм «Белоснежка и семь гномов» покорили не только Америку, но и весь мир. Более 60% американцев по крайней мере один раз в неделю ходили в кино. Тогда возник новый жанр - мыльная опера, но не на телевидении, как раз в ту пору изобретённом русским иммигрантом В.К.Зворыкиным, а на радио, необычайно популярном. Мыльной оперой назвали радиоспектакль с продолжением, потому что спонсорами первых сериалов были компании, производившие мыло и моющие средства.

16 ноября 1933 г. Рузвельт восстановил дипломатические отношения с советской Россией, чего давно добивались представители бизнеса, надеясь на расширение торговли, поскольку Советский Союз являлся одним из самых крупных покупателей американского промышленного и сельскохозяйственного оборудования. «Два великих народа Америки и России, - заявил Рузвельт, - должны поддерживать нормальные отношения. Восстановление дипломатических отношений выгодно для обеих стран». Однако ожидания бизнеса не оправдались, торговля существенно не увеличилась.

Не все в американском обществе поддерживали «новый курс». Одни считали президента диктатором, другие - демократом. Критика справа шла от предпринимателей (Г.Форд, Э.Меллон) и фермеров, называвших рузвельтовский курс социализмом, реформами только в интересах рабочих, направленными против богатых; Г.Форд, опасаясь национализации своих заводов, не подписал «кодекс справедливой конкуренции» автопромышленников, тогда администрация в ответ не стала покупать его машины. Представители крупного бизнеса считали Рузвельта предателем своего класса и в 1934 г. организовали Американскую лигу свободы, выступившую против «диктаторского курса». Фермеры Юга и Среднего Запада сопротивлялись государственному вмешательству в свои дела. Слева «новый курс» критиковали социалисты и коммунисты за слишком осторожные шаги к социализму.

В стране появились и политические демагоги. Самой яркой фигурой был губернатор Луизианы Хью Лонг. Родом из бедной семьи, он отстаивал интересы простого народа, выступая против монополий. Строил в штате дороги, мосты, больницы, школы, бесплатно распределял учебники. Для финансирования своих проектов он увеличил налоги на корпорации. Лонг стал диктатором в своём штате, контролировал законодательное собрание, суды. Когда его обвинили в нарушении конституции штата, он заявил: «Конституция - это я». Он продолжал управлять штатом, став в 1930 г. сенатором.

Сначала Лонг поддержал Рузвельта, но позднее перешёл в оппозицию. Его рецепт для страны - перераспределение богатства: конфискация доходов свыше 1 млн долл. и наследства свыше 5 млн, что, по его мнению, позволило бы обеспечить каждую семью прожиточным минимумом (2 тыс. долл. в год) и предоставить жильё, машины, радио. Он также настаивал на введении пенсии престарелым, всеобщего образования (на уровне колледжа), государственных закупок сельскохозяйственных излишков. Лонга поддержали аграрные Юг и Средний Запад. В тысячах клубах его сторонников насчитывалось более 7,5 млн чел. Сенатор-популист из Луизианы, ставший прообразом героя романа Р.П.Уоррена «Вся королевская рать», намеревался выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах 1936 г. и даже публично рассказал о своих первых днях в Белом доме в случае победы - пригласить на работу двух прежних президентов: Гувера в качестве министра торговли и Рузвельта как министра военно-морских сил, а также назначить Дж.Д.Рокфеллера главой комитета по перераспределению богатства. Лонг мог стать весьма серьёзным политическим конкурентом Рузвельту, и тот считал его одним из самых опасных людей в стране, но в сентябре 1935 г. он был убит.

Другим оппонентом Рузвельта стал католический священник из Детройта, отец Чарльз Кофлин, выступавший с проповедями по радио. Он критиковал капитализм свободной конкуренции, по его мнению, исчерпавший себя, предлагая заменить его системой общественной собственности. Корень зла Кофлин видел в концентрации богатства, а все трудности страны объяснял заговором банкиров. Созданный им в 1935 г. Национальный союз за социальную справедливость отстаивал права рабочих и требовал национализации важнейших отраслей хозяйства. Кофлин называл Рузвельта коммунистом и грозил убрать его из Белого дома. Будучи антисемитом и антикоммунистом, он поддержал фашистский режим в Германии, а в 1936 г. вместе со сторонниками Лонга вошёл в антирузвельтовскую Юнионистскую партию.

В США действовало и несколько фашистских организаций, одна из них - военизированный «Серебряный легион Америки», или «Серебряные рубашки», была организована в 1933 г. У.Д.Пели, бывшим журналистом и поклонником Гитлера. Однако фашизм и коммунизм были слабы в Соединённых Штатах. Даже в тяжёлый 1932 год за кандидата в президенты от коммунистической партии У.Фостера проголосовало чуть более 100 тыс. чел. В обществе США всегда преобладали средние слои, сначала аграрные, а в ХХ в. городские. Законопослушные и ценившие социальную стабильность американцы не поддерживали экстремистские движения, предлагавшие радикальные решения сложных вопросов. Они хотели не уничтожения системы, а её реформирования, и не собирались жертвовать своими главными ценностями - правами и свободами человека, самоуправлением. О фашизме в Америке написал в книге «У нас это невозможно» С.Льюис, первый в CША лауреат Нобелевской премии по литературе (1930).

Удар по курсу правительства был нанесён и Верховным судом, отменившим в 1935-1936 гг. целый ряд законов, в том числе о восстановлении национальной промышленности и сельского хозяйства, признав их неконституционными. Судьи полагали, что введение кодексов в промышленности ограничивает конкуренцию и нарушает антимонопольные законы. Хотя очевидно, что эти меры были временными, необходимыми для оздоровления экономики. В результате борьбы Рузвельта с Верховным судом несколько судей с консервативными взглядами ушли в отставку, а новые поддержали реформы.

С приближением президентских выборов правительство решило провести новую серию реформ, включив в свою программу часть требований оппозиции. В 1935 г. начались «вторые 100 дней» президента Рузвельта, взявшего курс на создание в США государства всеобщего благосостояния. Закон Вагнера (1935) о трудовых отношениях утвердил, наконец, официально право рабочих на профсоюзы, заключение коллективных договоров и на стачку; а созданное Национальное управление по трудовым отношениям должно было регулировать взаимоотношения между рабочими и владельцами предприятий. Законом были установлены минимальный размер заработной платы и максимальная продолжительность рабочей недели.

Не все предприниматели приняли новые законы. Г.Форд, не признававший профсоюзы и считавший их сговором, отказался выполнять закон Вагнера. Его конфликт с рабочими дошёл до Верховного суда. И только в 1941 г. герой американского автомобилестроения вынужден был сдаться и признать профсоюз.

Закон о социальном обеспечении 1935 г. впервые вводил в стране государственную систему страхования по старости (пенсии с 65 лет для мужчин, кроме сельскохозяйственных рабочих, государственных служащих и домашней прислуги) и безработице. Правительство также значительно повысило налог на доходы свыше 5 млн долл., ставшие самыми крупными в национальной истории. Законом была запрещена практика холдинговых компаний по созданию финансовых пирамид в коммунальной сфере. Принятые меры укрепили позиции Рузвельта, и в 1936 г. со значительным перевесом он был избран на второй срок; за него голосовали даже 5 млн республиканцев. Впервые после Гражданской войны демократическую партию поддержали не только рабочие и фермеры, но и 90% чёрных.

Рузвельт, конечно, не был ни диктатором, ни революционером. Он спасал страну, стремясь сохранить американскую систему. 1930-е гг. стали решающими в трансформации Соединённых Штатов, начавшейся с конца ХIХ в. Из аграрной, фермерской, мелкотоварной Америка превратилась в индустриальную, городскую, корпоративную, что потребовало нового государственного порядка. Если Т.Рузвельт и В.Вильсон закладывали его основы, то Ф.Д.Рузвельт достроил здание. «Чтобы сохранить систему, - заметил он, - мы её должны реформировать». Он считал, что «новая постройка является органичной частью и дополнением старой», что Америка осталась верна своим прежним идеалам и верит в силу частной инициативы.

В работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» В.И.Ленин писал о неизбежности гибели капитализма. Однако кризисные 1930-е гг. показали гибкость капиталистической системы и её способность к изменению. В новых условиях американскому обществу пришлось не только создать новый государственный порядок, но отказаться от устаревших ценностей и взглядов, признать то, чего не желал признать Гувер, - необходимость государственного регулирования экономической и социальной жизни. Рузвельт говорил о государстве «социальной справедливости», ключевыми словами в его беседах с гражданами были «общее благо», «партнёрство», «кооперация» - новые ценности, ставшие с той поры характерными для американского общества.

Опыт Америки интересен ещё и другим. Гитлер пришёл к власти 30 января 1933 г., примерно через месяц состоялась инаугурация Рузвельта. Но две страны по-разному выходили из кризиса. Америка выбрала демократический, гуманитарный путь: не проводила национализацию предприятий, милитаризацию экономики, не перешла к тоталитарному режиму, как Германия и Италия, направив долгосрочные государственные инвестиции в образование, транспорт, охрану окружающей среды и культуру, и, главное, не отказалась от столь дорогих для нации либеральных ценностей.

«Мы - богатая страна, - сказал Рузвельт. - Мы можем себе позволить заплатить за социальные гарантии и экономическое процветание, не жертвуя при этом своими свободами» .

Примечания

Стейнбек Дж. Гроздья гнева. М., 1957. С. 337.

Рузвельт Ф. Беседы у камина. М., 2003. С. 33.

Россия и США: экономические отношения, 1917-1933. М., 1997. С. 8.

История США. В 4-х тт. Т. 3. М. 1985. С. 149, 201.

Рузвельт Ф. Первая инаугурационная речь (1933) // История США. Хрестоматия. Сост. Э.А. Иванян. М., 2005. С. 223.

Там же. С. 221.

Рузвельт Ф. Беседы у камина. С. 149.

Вечером в субботу 23 сентября, вернувшись из Думбартон Окса в гостиницу, я заметил в холле необычное оживление. Какие то люди группами и в одиночку проходили через вертящуюся дверь «Статлера» и поднимались на второй этаж, где находились банкетные залы с раздвижными стенами. В вестибюле фланировали молодые люди с оттопыривающимися пиджаками – несомненно детективы, обычно прячущие пистолет под мышкой. Подойдя к портье, я спросил, что тут происходит. Протягивая ключ от моего номера, портье ответил, понизив голос:

– Сегодня здесь выступает президент с первой предвыборной речью…

Я подошел к лифту, который обслуживала миловидная стройная негритянка.

– Вверх, – произнесла она машинально, глядя в пространство своими большими глазами.

– Пятый этаж, – сказал я.

Поднимаясь, я думал, как бы мне попасть на это собрание. А почему бы в самом деле не попытаться? Мы остановились на пятом этаже, но я не вышел, а попросил лифтершу спустить меня на второй. Девушка удивленно подняла брови, раскрыв еще шире глаза сливы, однако ничего не сказала и нажала кнопку.

Выйдя из лифта, я сразу же наткнулся на высокого молодого человека, который любезно, но настойчиво поинтересовался, с кем имеет дело. Я показал карточку участника конференции в Думбартон Оксе.

– Вы, случайно, не ошиблись, вам нужно именно сюда? – спросил молодой человек.

– Я хотел бы послушать выступление президента, если это возможно…

– Подождите минутку.

Молодой человек исчез, а я отошел в сторону. Мимо меня проходили все новые гости. У каждого на лацкане была приколота карточка с какой то надписью – она служила пропуском.

– Пожалуйста, – сказал внезапно вынырнувший молодой человек. – Можете пройти…

Следуя за группой американцев, я вошел в длинный зал, уставленный стульями, и сел в последнем ряду. Впереди возвышался помост, на котором стоял полированный стол с несколькими микрофонами. Значительная часть зала была заполнена, но публика все прибывала. С шумом рассаживались. На сцену вышел грузный человек и нажал кнопку звонка, поблескивавшего на столе. Воцарилась тишина. Драпировка позади помоста зашевелилась, и из за складок появился президент Рузвельт. Сразу же раздались аплодисменты. Рузвельт сидел в коляске, подняв правую руку в приветствии и широко улыбаясь. Коляску подкатили к столу, закрепили тормоз. На помост поднялись еще трое. Они разместились по обе стороны коляски президента. Один из них объявил собрание профсоюза шоферов открытым и передал слово Рузвельту.

Тяжело опираясь на подлокотники, президент подался вперед, ближе к микрофонам, и начал речь:

– Итак, мы снова здесь. Я стал на четыре года старше, что, по видимому, раздражает некоторых людей…

Говоря это, Рузвельт имел в виду, что уже четвертый раз выдвигает свою кандидатуру на высший пост в государстве. Много воды утекло с тех пор, как он впервые вошел в Белый дом. И какие это были годы!

Первый срок президентства Рузвельта начался почти двенадцать лет назад, когда Соединенные Штаты еще терзал величайший экономический кризис, а в Германии готовился взять власть Гитлер. С тех пор положение и в мире и в США коренным образом изменилось. Теперь Рузвельт вел страну, участвующую в антигитлеровской коалиции, к победе. И сейчас он, тяжело больной человек, вновь добивался президентского поста, чтобы после победы над общим врагом участвовать в создании основ послевоенного мира.

Он знал – победа близка. Но именно эта близость окончания войны порождала сложные внутриполитические и внешнеполитические проблемы. Силы, которые затаились, когда исход титанической схватки был еще не вполне ясен, теперь снова подняли голову. У них был свой взгляд на то, каким должен стать послевоенный мир, и они сплачивались, чтобы нанести поражение Рузвельту, хотя он и пользовался тогда, в стране огромной популярностью.

Главная их атака шла по линии дискредитации Рузвельта. Чтобы очернить его, на вооружение бралось все – и мелкие сплетни и крупные провокации. Был, например, распущен слух, что Рузвельт будто бы забыл на Алеутских островах свою любимую собачонку Фала, а потом послал за нею эсминец, что обошлось налогоплательщикам не то в 2 миллиона, не то в 20 миллионов долларов. Другие обвинения были более серьезны. Так, один конгрессмен республиканец заявил, что в декабре 1941 года австралийское правительство предупредило Вашингтон о приближении японского флота к американской базе Пёрл Харбор за 72 часа до атаки на военные корабли США, но администрация Рузвельта это, дескать, игнорировала.

Опровергнув эти домыслы на пресс конференции, состоявшейся 22 сентября, Рузвельт иронически добавил, что до 7 ноября, то есть до дня президентских выборов, может появиться еще много подобных наскоков.

Рузвельт продолжал борьбу. Наряду с огромным бременем, связанным с руководством операциями на разбросанных фронтах второй мировой войны, наряду с заботами по организации военного производства внутри страны, наряду с большим вниманием, которое он уделял планам послевоенного устройства, Рузвельт взвалил на себя и тяжесть ожесточенной предвыборной борьбы. Он выступал с речами, резко и ядовито отвечал своим противникам, призывая себе на помощь и факты истории. Как раз в дни нашего пребывания в Вашингтоне на экраны Соединенных Штатов вышел монументальный цветной фильм «Вудро Вильсон». Говорили, что Рузвельт лично консультировал постановщиков этого фильма, стремясь превратить эту ленту в действенное оружие своей предвыборной кампании.

Рузвельт присутствовал на премьере фильма, которая была обставлена с небывалой торжественностью. Там находился весь дипломатический корпус, конгрессмены, генералитет, высшие правительственные чиновники, боссы демократической партии. Получили приглашение и участники конференции в Думбартон Оксе. Фильм был слащавый, сентиментальный, рисовал крайне идиллическую картину периода правления Вильсона. Но, возможно, это было именно то, что тогда требовалось стратегам демократической партии. С экрана зрителей как бы увещевали: голосуйте за демократическую партию, оставьте в Белом доме еще на один срок вашего испытанного, закаленного в боях, умудренного опытом президента, и вы выполните завет другого великого президента демократа – Вудро Вильсона. Фильм, обошел всю Америку и, надо полагать, сыграл свою роль.

Пытаясь заручиться поддержкой диксикратов – консервативного крыла демократической партии, особенно сильного в южных штатах, – Рузвельт выдвинул в вице президенты кандидатуру сенатора Гарри Трумэна, взгляды которого не имели ничего общего с устремлениями президента. Несомненно, Рузвельт шел тут на сделку со своей совестью, но если бы он этого не сделал, выиграть на выборах мог бы республиканец Томас Дьюи – ставленник наиболее реакционных кругов США.

В ноябре 1944 года Рузвельт одержал победу. Но он уже не смог полностью воспользоваться ее плодами: 12 апреля 1945 года перестало биться сердце этого выдающегося американца…

Произнося речь в «Статлере», Рузвельт резко критиковал своих противников – республиканцев, уверенно говорил о скорой победе над врагами человечества, ярко рисовал картину будущего послевоенного мира, где благодаря единству действий держав победительниц наша планета будет избавлена от нужды, страха, от болезней и войн.

– Нам предстоят задачи, – говорил Рузвельт, – которые мы должны выполнить с той же волей, искусством, разумом и преданностью, которые вели нас до сих пор по пути к победе. Это – задача победоносного завершения самой ужасной из всех войн как можно быстрее и с наименьшими людскими потерями. Это – задача создать международную организацию, которая бы обеспечила, чтобы установленный мир не смог быть вновь нарушен. И, наконец, задача, стоящая перед нами здесь, на родине, это – перевод нашей экономики с военных на мирные рельсы. Эти задачи мирного строительства уже стояли перед нами однажды, почти поколение назад. Республиканское правительство не справилось с ними. На сей раз это случиться не должно. Мы не допустим повторения этого… Я знаю, что американский народ – деловые люди, рабочие и работники сельского хозяйства – также хочет сделать для мира то, что он сделал для войны…

– Победа американского народа и его союзников в этой войне, – сказал Рузвельт в заключение, – будет чем то несравненно большим, чем победа над фашизмом, реакцией; Победа американского народа и его союзников в этой войне будет победой демократии. Она будет представлять собой такое утверждение силы, власти и жизненности правительства для народа, каких еще не знала история. С этим сознанием нашей собственной силы и власти мы идем вперед к величайшей эпохе свободных достижений свободных людей, о которой когда либо знал или мечтал мир…

Эта речь, вызвавшая теплые приветствия зала, была еще одним проявлением широты кругозора президента и ораторското искусства, которым так отлично владел Рузвельт.

Скачать готовые ответы к экзамену, шпаргалки и другие учебные материалы в формате Word Вы можете в

Воспользуйтесь формой поиска

Предвыборная речь Рузвельта

релевантные научные источники:

• Речь героя и позиция автора в поздних рассказах А.П.Чехова

  Андреева Елена Владимировна | Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Санкт-Петербург - 2004 | Диссертация | 2004 | Россия | docx/pdf | 12.38 Мб

  Специальность 10.02.01 - русский язык. Структура художественного текста неоднородна. Опа представляет собой комбинацию авторского повествования или речи повествователя и персонажей. Вопросы структуры

• Культура речи юриста

  | Шпаргалка | 2016 | Россия | docx | 0.05 Мб

  1.Дайте определение понятию «культура речи». 2.Дайте определение понятию «культура речи юриста». Определите предмет и специфику дисциплины. 7. Раскройте сущность понятия «ораторское искусство».

• Лексико-стилистические и фонетические средства организации англоязычного политического дискурса (на материале речей британских и американских политиков)

  Филатова Елена Анатольевна | Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Иваново - 2004 | Диссертация | 2004 | Россия | docx/pdf | 3.3 Мб

  Специальность10.02.04 - Германские языки. ВВЕДЕНИЕ 4 ГЛАВА 1. К проблеме коммуникативной эффективности устной публичной речи 12 1.1. Основные средства реализации коммуникативной эффективности

• Стилистика и культура речи русского языка

  | Ответы к зачету/экзамену | 2017 | Россия | docx | 0.08 Мб

  Основные аспекты современного подхода к стилистике как науке: функциональная стилистика, стилистика ресурсов, стилистика художественной речи 2. Понятие стиля. Стилевая норма Стилистическая окраска.