Говоры в крымскотатарском языке. Крымскотатарский язык. Написание названия языка

(средний диалект и литературный стандарт) Ногайско-кыпчакская подгруппа (степной диалект) Огузская группа Турецкая подгруппа (южнобережный диалект)

Письменность : Языковые коды ГОСТ 7.75–97 : ISO 639-1 : ISO 639-2 : ISO 639-3 : См. также: Проект:Лингвистика

Распространение крымскотатарского языка

Крымскотата́рский язы́к (Qırımtatar tili , Къырымтатар тили ) или крымский язык (Qırım tili , Къырым тили ) - язык крымских татар , относится к тюркским языкам , входящим в алтайскую семью языков . Письменность на основе латинского алфавита и кириллицы .

Демография

Общая численность говорящих на крымскотатарском языке на территории бывшего СССР составляет приблизительно 350 тыс. чел., из них около 250 тыс. в Крыму . В Болгарии и Румынии - около 30 тыс. Сколько-нибудь достоверные данные о количестве говорящих в Турции отсутствуют.

Диалекты

Каждая из трёх субэтнических групп крымских татар (выходцы из средней полосы Крыма, степняки и южнобережцы) имеет свой диалект.

Южнобережный (южный, ялыбойский) диалект относится к огузским языкам и очень близок к турецкому . Он отличается от литературного турецкого меньше, чем некоторые собственно турецкие диалекты. Особенностью этого диалекта является также значительное число греческих и некоторое количество итальянских заимствований.
Степной (северный, ногайский) диалект, на котором говорят степняки, относится к кыпчакским языкам и родственен ногайскому и другим ногайско-кыпчакским языкам. На степном диалекте говорят крымские татары Румынии и Болгарии, а также подавляющее большинство крымских татар Турции.
Наиболее распространённый, средний диалект (орта-ёлакский, татский), на котором говорят выходцы из горных и предгорных районов Крыма, является промежуточным между двумя вышеупомянутыми. В нём присутствуют как кыпчакские, так и огузские черты. На основе этого диалекта создан современный литературный крымскотатарский язык. Несмотря на существенную огузированность, средний диалект является прямым продолжением половецкого языка , на котором говорили в Крыму в XIV веке (язык письменного памятника Codex Cumanicus).

Этнолекты

Некоторые учёные рассматривают тюркские языки, сложившиеся на территории Крымского ханства у других этносов полуострова, как этнолекты крымскотатарского. Это крымский диалект караимского языка , крымчакский и урумский языки . Крымский вариант караимского языка и крымчакский язык отличаются от литературного крымскотатарского лишь некоторыми особенностями произношения и наличием гебраизмов. Отличия урумского языка (который сам состоит из нескольких диалектов) от крымскотатарского заметно сильнее. В первую очередь это большое число заимствований из греческого языка и наличие отсутствующих в крымскотатарском специфических звуков. Сами караимы , крымчаки и урумы настаивают на самостоятельности своих языков.

Крымскотатарские диалекты распространены также в Болгарии и Румынии (определяются как балканские крымскотатарские), причем сохранено различие между ногайским, половецким и огузским диалектами.

История

Три крымскотатарских диалекта сформировались в основном в период Средневековья на основе кыпчакских и огузских говоров тюркоязычного населения Крыма. Сильные различия между диалектами объясняются тем, что процесс этногенеза крымских татар очень сложен, и в нём принимало участие много как тюркских, так и нетюркских народов. Во времена Крымского ханства литературным языком крымских татар была сначала унаследованная от Золотой Орды разновидность языка тюрки́, а затем османский язык .

Современная история крымскотатарского языка началась в конце XIX века с деятельности выдающегося просветителя Исмаила Гаспринского . Он способствовал возрождению крымскотатарской культуры после векового периода упадка, последовавшего за вхождением Крыма в состав Российской империи. Гаспринский фактически создал крымскотатарский литературный язык. Этот язык, в отличие от современного, базировался на южнобережном, огузском диалекте.

(2) Взаимооднозначного соответствия между буквами кириллического и латинского алфавитов не существует.

Исторические алфавиты

Арабица (до 1928)

Изолированное	Финальное	Среднее	Начальное	Название	Соотв. в латинице
ﺍ	ﺎ	-		элиф	a, â
ﺀ	-			хемзе	-
ﺏ	ﺐ	ﺒ	ﺑ	бе	b, p (в конце слов)
ﭖ	ﭗ	ﭙ	ﭘ	пе	p
ﺕ	ﺖ	ﺘ	ﺗ	те	t
ﺙ	ﺚ	ﺜ	ﺛ	се	s
ﺝ	ﺞ	ﺠ	ﺟ	джим	c
ﭺ	ﭻ	ﭽ	ﭼ	чим	ç
ﺡ	ﺢ	ﺤ	ﺣ	ха	-
ﺥ	ﺦ	ﺨ	ﺧ	хы	h
ﺩ	ﺪ	-		даль	d
ﺫ	ﺬ	-		зель	z
ﺭ	ﺮ	-		ре	r
ﺯ	ﺰ	-		зе	z
ﮊ	ﮋ	-		же	j
ﺱ	ﺲ	ﺴ	ﺳ	син	s
ﺵ	ﺶ	ﺸ	ﺷ	шин	ş
ﺹ	ﺺ	ﺼ	ﺻ	сад	s
ﺽ	ﺾ	ﻀ	ﺿ	дад	d, z
ﻁ	ﻂ	ﻄ	ﻃ	ты	t
ﻅ	ﻆ	ﻈ	ﻇ	зы	z
ﻉ	ﻊ	ﻌ	ﻋ	айн	-
ﻍ	ﻎ	ﻐ	ﻏ	гъайн	ğ
ﻑ	ﻒ	ﻔ	ﻓ	фе	f
ﻕ	ﻖ	ﻘ	ﻗ	къаф	q
ﻙ	ﻚ	ﻜ	ﻛ	кеф (кеф-и арабий)	k (g, ñ) 1
ﮒ	ﮓ	ﮕ	ﮔ	геф (кеф-и фарсий)	g
ﯓ	ﯔ	ﯖ	ﯕ	неф (кеф-и нуний, сагъыр кеф)	ñ
ﻝ	ﻞ	ﻠ	ﻟ	лям	l
ﻡ	ﻢ	ﻤ	ﻣ	мим	m
ﻥ	ﻦ	ﻨ	ﻧ	нун	n
ﻭ	ﻮ	-		вав	v, o, ö, u, ü
ﻩ	ﻪ	ﻬ	ﻫ	хе	-, e, a
ﻻ	ﻼ	-		лям-элиф	la, lâ
ﻯ	ﻰ	ﻴ	ﻳ	йе	y, ı, i

1 - зачастую буква ﻙ (кеф) использовалась также вместо ﮒ и ﯓ.

Латиница (1928-1938)

A a	B в	C c	Ç ç	D d	E e	F f	G g
H h	I i	J j	Ь ь	K k	Q q	Ƣ ƣ	L l
M m	N n	N̡ n̡	O o	Ɵ ө	P p	R r	S s
Ş ş	T t	U u	Y y	V v	X x	Z z	Ƶ ƶ

Морфология

Общепринятая классификация крымскотатарского языка относит его к нескольким группам: огузским , кипчако-половецким и ногайскко-кипчакским языкам; татарский язык относится к поволжско-кыпчакской и половецко-кипчакской подгруппам.

Наблюдается схожесть между разными диалектами татарского и крымскотатарского языков. К примеру аффриката ç в мишарском диалекте сближает его с крымскотатарским языком, но в казанском диалекте ç щелевой, что отделает казанский диалект от среднего диалекта крымскотатарского языка, но при этом сближает его со степным диалектом . Вокализм мишарского диалекта (неогубленного а) сближает татарский с крымскотатарским языком, однако наличие огубленного варианта в казанском диалекте отдалает татарский язык от крымскотатарского.

Схожесть и различие крымскотатарского и татарского языков рассматривается отдельно по каждому диалекту как крымскотатарского, так и татарского языков. Наиболее отдаленным от татарского языка является южнобережный диалект крымскотатарского языка .

Написание названия языка

Написание названия языка - прилагательного «крымскотатарский» - является дискуссионным. Широко распространены два варианта: слитный - крымскотатарский и дефисный - крымско-татарский . Несмотря на то, что согласно официально действующим «Правилам русской орфографии и пунктуации» от 1956 года слово должно писаться слитно , существует ряд изданий и словарей, рекомендующих дефисное написание. При этом на практике в Крыму и на Украине в целом используется почти исключительно слитное написание, в России - оба варианта, но дефисный чаще . В частности действующий в России, Казахстане, Белоруссии и Киргизии стандарт ГОСТ 7.75-97 «Коды наименований языков» называет язык крымских татар «крымско-татарским», в то время как литература, издаваемая в Крыму (в том числе все современные русскоязычные грамматики, учебники и пособия по языку), «крымскотатарским»

Как и любой другой язык, крымскотатарский язык имеет диалекты и говоры. В начале ХХ столетия языковеды выделяли три основных диалекта: южнобережный, средний или горный и северный. На основе среднего с использованием лексики двух других и был в дальнейшем сформирован ныне употребляемый литературный крымскотатарский язык.

Литературный язык претерпевает много изменений, которые обусловлены прогрессом, влиянием других языков и другим объективными и не очень факторами. В диалектах также чувствуется лексическая подвижка, но не в такой степени. Диалекты – это тот источник, который питает любой язык, придает ему своеобразие и оригинальность.

Вначале языковеды увидели в крымскотатарском языке три диалекта. Позднее некоторые ученые пришли к выводу, что основных диалектов два: северный, вобравший в себя кыпчакскую лексику, и южный, сформированный на базе огузской ветви тюркской языковой семьи. Различие между этими диалектами разительное, так, что не объединись в свое время наши предки в единый народ, мы бы рисковали иметь два народа-лилипута. К счастью, такого не случилось.

Что касается среднего диалекта, который некоторые исследователи считают просто пограничным языком, то здесь необходимо отметить, что диалектные особенности это не только язык, но и физический тип, одежда, занятия и тип жилища. Кроме того, средний (горный) тип крымских татар имеет более сложный этногенез, нежели, например, северный, сформированный на основе кипчакских племен.

Поэтому мы будем рассматривать три диалекта.

Антропологически у южнобережных крымских татар “лица совершенно европейские: белые, правильные, иногда красивые; глаза, исполненные темного огня и тенистые ресницы… (Е.Марков. Очерки Крыма. стр.212). Что касается одежды, то такая встречается у балканских народов. У мужчин – это рубаха-косоворотка, короткая куртка (зимой с мехом), шаровары, широкий пояс, мягкие сапоги-ичиги, каракулевая шапка с низкой тульей. У женщин – широкая рубаха, поверх нее платье с вырезом, юбка у платья присборена. Головной убор диференцирован возрастом, шапочка у девочек, платок у женщин. Для женщин Судакского региона характерны красные шаровары. Тип жилища “сакля”, с плоской крышей, как одно- так и двухэтажная с широкой терассой и входом со двора.

Язык жителей южнобережья певуч и мягок. Гортанные звуки не употребляются. Происходит подмена звука Къ – К или Х, К – Х (напр., в фамилиях Каната, Таку и др., хафес (къафес), хуман (къуман), махас (макъас) и др.), и К в Г (гозь (козь), горьмек (корьмек) и др.), М – Б (быйых (мыйыкъ), бурун и др.). Носовой Нъ заменяется Н (сон – сонъ, монну – монълу, аффикс ын/ин вместо нынъ/нинъ – бабамын(нынъ), аптемин(нинъ). Лексический состав также значительно отличается от предгорного и северного (мышыкъ – кеди, эчки – кечи, чиберек – янтых, къабакъ бурмасы – фулту, мысыр – кокюш, секирмек – ичрамах, турмакъ – хахмах и др.). Необходимо отметить, что судакские говоры, формально отнесенные к южнобережному диалекту, отличаются от него не только фонетически, но и лексически. Так у жителей деревни Ускют кеди звучит как чиди, эчки как чичи, янтых у них чыр-чыр, а хыджытан(къыджыткъан) – чангаритля. Так что, учитывая также и особеный физический тип жителей и многие другие факторы, характерные для судакского региона, их вполне можно было бы выделить в отдельный диалект.

Представители среднего (горного) диалекта, оправдывая свое серединное место, действительно используют фонетику и лексику и южнобережских и северных своих соплеменников. Фонетически это выглядит так: Быйых (юж.) – мыйыкъ (ср.) – мыйыкъ (сев.); бурун (юж.) – бурун (ср.) – мурун/мырын (сев.); ягъмур (юж.) – ягъмур (ср.) – джагъмыр/джавун (сев.); юрмек (юж.) – юрмек/джурмек (ср.) – джурмек (сев.). Есть и собственный пласт лексики: бита, тата, и др.

Внешне они отличаются высоким ростом, крепким телосложением, вопреки стереотипу о том, что все крымские татары смуглые брюнеты, среди них нередки блондины с голубыми или серо-зеленными глазами. Одежда мужчин схожа на одежду южнобережских крымцев, но более строгая, подогнанная к фигуре. У женщин наглухо закрытые платья с воротничком стойка, рукава заужены, поверх рукавов носятся отдельно изготовленные “къапакълар”. Головной платок полностью покрывает плечи и грудь. Шапочки здесь носили и замужние женщины. Тип жилища двухэтажный: нижний этаж – каменный, служит для хозяйственных целей, верхний этаж – плетенка из лозы, оштукатуренная глиной и выбеленая. Кровля черепичная.

Северяне, занимающие значительную площадь Крымского полуострова, как и все народы, являющиеся потомками кипчаков, унаследовали коренастую, легкую фигуру всадников. Лица их широкие, скуластые, но не обязательно узкоглазые и черные, историки утверждают, что у кыпчаков, при смуглой коже светлые волосы и голубые глаза. Таким был Атилла – вождь гуннов, таковы и и его потомки – джанкойские, керченские, акмечетские степняки-крымцы.

Фонетическими особенностями северного диалекта является то что происходит замена звука Ф на П (Фатма –Патма, фес – пес), Х на Къ (хамур –къамыр, хырсыз — къырсыз), Д на Т (деве – тюе, дагъ – тав, демир – темир), Гъ на В (агъыз – авыз, агъыра – авыра), выпадение Гъ (богъдай – бидай), Й на Дж (йыр – джыр, яш – джаш), изменения также происходят и с гласными, гласные переднего ряда о и у либо переходят в о и у (кор(ь), коз(ь) и др), либо редуцируются до ы (юрюш — юриш, фурсат – фырсат и др.). Лексические различия также велики: атеш – от, богъаз – тамакъ, къашкъыр – боры, бакъмакъ – къарамакъ, беклемек — кутьмек и др)

Дома степняки строили в низинах, это было одноэтажное, приземистое строение, крытое соломой или черепицей, вход делался в коридор, разделявший две отдельные (по обе стороны от коридора) комнаты.

Одевались сообразно ветреной степной погоде. У мужчин были папахи особого типа, длиннополые кафтаны, зимой полушубок из овечьей шкуры, плотные брюки, высокие сапоги. Женщины поверх обычного платья одевали халат или длинные душегрейку, голову покрывали большим платком поверх феса или маленького платка.

Сейчас национальная одежда вышла из употребления. Ее можно увидеть разве что на концертах, да и то стилизованную, потерявшую свои различительные признаки.

Что касается диалектного деления, то и здесь наблюдается смешение, потому что в условиях высылки представители разных диалектов, живя бок о бок друг с другом, общались, заключали браки, заимствовали характерные блюда и обычаи. Несмотря на это, в народе сохранилась масса шутливых дразнилок и анекдотов представителей одного диалекта по отношению к другому.

Например, с тридцатых годов сохранился анекдот о северянине, попавшем в столицу и пытавшемся разговаривать “по-литературному”: “Къарасам, Фушкинскийни фенджересинде фачка-фачка фафирос…” и др.

Конечно, и сейчас легко отличить южнобережского или северного крымца по внешности, речи, манерам, но все они ощущают себя крымскими татарами, а это самое главное для национальной самоидентификации.

Письменность : Языковые коды ГОСТ 7.75–97 : ISO 639-1 : ISO 639-2 : ISO 639-3 : См. также: Проект:Лингвистика

Распространение крымскотатарского языка

Демография

Диалекты

Южнобережный (южный, ялыбойский) диалект относится к огузским языкам и очень близок к турецкому . Он отличается от литературного турецкого меньше, чем некоторые собственно турецкие диалекты. Особенностью этого диалекта является также значительное число греческих и некоторое количество итальянских заимствований.
Степной (северный, ногайский) диалект, на котором говорят степняки, относится к кыпчакским языкам и родственен ногайскому и другим ногайско-кыпчакским языкам. На степном диалекте говорят крымские татары Румынии и Болгарии, а также подавляющее большинство крымских татар Турции.
Наиболее распространённый, средний диалект (орта-ёлакский, татский), на котором говорят выходцы из горных и предгорных районов Крыма, является промежуточным между двумя вышеупомянутыми. В нём присутствуют как кыпчакские, так и огузские черты. На основе этого диалекта создан современный литературный крымскотатарский язык. Несмотря на существенную огузированность, средний диалект является прямым продолжением половецкого языка , на котором говорили в Крыму в XIV веке (язык письменного памятника Codex Cumanicus).

Этнолекты

История

(2) Взаимооднозначного соответствия между буквами кириллического и латинского алфавитов не существует.

Исторические алфавиты

Арабица (до 1928)

Изолированное	Финальное	Среднее	Начальное	Название	Соотв. в латинице
ﺍ	ﺎ	-		элиф	a, â
ﺀ	-			хемзе	-
ﺏ	ﺐ	ﺒ	ﺑ	бе	b, p (в конце слов)
ﭖ	ﭗ	ﭙ	ﭘ	пе	p
ﺕ	ﺖ	ﺘ	ﺗ	те	t
ﺙ	ﺚ	ﺜ	ﺛ	се	s
ﺝ	ﺞ	ﺠ	ﺟ	джим	c
ﭺ	ﭻ	ﭽ	ﭼ	чим	ç
ﺡ	ﺢ	ﺤ	ﺣ	ха	-
ﺥ	ﺦ	ﺨ	ﺧ	хы	h
ﺩ	ﺪ	-		даль	d
ﺫ	ﺬ	-		зель	z
ﺭ	ﺮ	-		ре	r
ﺯ	ﺰ	-		зе	z
ﮊ	ﮋ	-		же	j
ﺱ	ﺲ	ﺴ	ﺳ	син	s
ﺵ	ﺶ	ﺸ	ﺷ	шин	ş
ﺹ	ﺺ	ﺼ	ﺻ	сад	s
ﺽ	ﺾ	ﻀ	ﺿ	дад	d, z
ﻁ	ﻂ	ﻄ	ﻃ	ты	t
ﻅ	ﻆ	ﻈ	ﻇ	зы	z
ﻉ	ﻊ	ﻌ	ﻋ	айн	-
ﻍ	ﻎ	ﻐ	ﻏ	гъайн	ğ
ﻑ	ﻒ	ﻔ	ﻓ	фе	f
ﻕ	ﻖ	ﻘ	ﻗ	къаф	q
ﻙ	ﻚ	ﻜ	ﻛ	кеф (кеф-и арабий)	k (g, ñ) 1
ﮒ	ﮓ	ﮕ	ﮔ	геф (кеф-и фарсий)	g
ﯓ	ﯔ	ﯖ	ﯕ	неф (кеф-и нуний, сагъыр кеф)	ñ
ﻝ	ﻞ	ﻠ	ﻟ	лям	l
ﻡ	ﻢ	ﻤ	ﻣ	мим	m
ﻥ	ﻦ	ﻨ	ﻧ	нун	n
ﻭ	ﻮ	-		вав	v, o, ö, u, ü
ﻩ	ﻪ	ﻬ	ﻫ	хе	-, e, a
ﻻ	ﻼ	-		лям-элиф	la, lâ
ﻯ	ﻰ	ﻴ	ﻳ	йе	y, ı, i

1 - зачастую буква ﻙ (кеф) использовалась также вместо ﮒ и ﯓ.

Латиница (1928-1938)

A a	B в	C c	Ç ç	D d	E e	F f	G g
H h	I i	J j	Ь ь	K k	Q q	Ƣ ƣ	L l
M m	N n	N̡ n̡	O o	Ɵ ө	P p	R r	S s
Ş ş	T t	U u	Y y	V v	X x	Z z	Ƶ ƶ

Морфология

Написание названия языка

      Еще задолго до возникновения этнонима «крымские татары» крымскотатарский народ исторически сложился из различных племен и народов, населявших Крым с глубокой древности. При этом процесс формирования крымских татар, как и многих других народов, шел путем миграции, расселения, путем завоевания одних этнических групп другими и их последующей ассимиляции.
      При общности языка и культуры современные крымские татары различаются своим физическим типом, в зависимости от того, какие группы приняли участие в их этногенезе.
Этническую основу южнобережных и горских татар составили потомки киммерийцев, греков, тавров, скифов, алан, готов, гуннов, генуэзцев, а также частично хазар, кыпчаков, турок-сельджуков. Об этом свидетельствуют исторические источники, археологические и антропологические исследования, языковые и этнографические данные.
      В состав крымскотатарского населения, сформировавшегося в степной полосе Крыма, вошли главным образом половецкие племена (известны по восточным источникам под именем кыпчаков, по западным – куманов), которые ассимилировали остатки хазар, печенегов, татаро-монголов и ногайцев. Об этом свидетельствуют языковые материалы, а также историческая топонимика северной части Крыма и тамги, обнаруженные на данной территории.
      Современный крымскотатарский язык, согласно характеристике Н. А. Баскакова, по своим основным диалектам относится к кыпчакско-половецкой подгруппе кыпчакских языков. Следует сразу отметить, что тюрки, постепенно осваивая Крым, никогда не вытесняли и не истребляли полностью местных жителей, а просто смешивались с ними, образуя, таким образом, население с новыми признаками, как этническими, так и языковыми.
      Характеризуя жителей Крыма, говорящих на крымскотатарском языке, исследователи выделяют три основных группы, которые отличаются друг от друга физическим типом, языковыми особенностями, строительством жилищ, одеждой и занятиями.
      К первой группе отнесены жители Южного берега Крыма, в этногенезе которых приняли участие потомки древних этнически неоднородных племен: киммерийцы, греки, римляне, генуэзцы XII в. Антропологически южнобережные крымские татары отличаются от степных татар отсутствием монголоидных признаков: они «высокого роста и крепкого телосложения, цвет лица у них смуглый, как у всех южных жителей, лицо овальное, продолговатое и очень приятное, нос прямой, нередко римский или греческий, волосы и глаза совершенно черные».
      В языке южнобережных крымских татар преобладают огузские элементы, поэтому исследователи при классификации тюркских языков включают их язык в южную (или огузскую) группу. Б. А. Куфтин, который в 1923 – 1924 гг. изучал крымских татар, проживающих на Южном берегу Крыма между Байдарами и Судаком, отмечает: «Сильное влияние южнотурецкого османского языка отличает говор южнобережных татар от прочих татар Крыма… Почти на чистом южнотурецком языке говорят татары Алупки, Ялты, Гурзуфа, но татары горных деревень Судакского района отличаются резко выраженными диалектическими особенностями, например, замена «к» мягкого через «ч» и др., что частью может объясняться влиянием анатолийских наречий». Примечательно то, что указанная фонетическая черта характеризовала говор и местного греческого населения, значительная часть которого была выселена из Крыма в Мариуполь в 1778 г. В. Д. Смирнов не без оснований высказал предположение, что южное побережье Крыма было заселено еще в домонгольское время турками-сельджуками с малоазиатского побережья.
      Жители предгорного Крыма именовали южнобережных татар татами. Этим именем, по наблюдению Б. А. Куфтина, называли себя и сами крымские татары наиболее глухих селений Судакского района из бывших генуэзских колоний, например, деревень Ускут, Шелен, Ай-Серез и др. У крымских татар сохранилась пословица, которая характеризует татов как упрямых, непокладистых людей: «Таттыр – инаттыр» – «Тат – упрямый, своенравный». В настоящее время трудно сказать что-либо о происхождении и значении этнонима «тат». Однако можно предположить, что это – остатки тюркизированных ираноязычных племен, сохранившихся в горной части Крыма.
      Южнобережные крымские татары жили в основном в деревнях, которые были расположены недалеко от моря. Их саклеобразные дома с плоскими крышами имели ступенчатое расположение. «Своеобразный тип южнобережной деревни, – писал Б. А. Куфтин, – по своему происхождению не может быть сведен ни к общетурецким степным формам, ни объясняться из тех влияний готских, аланских, скифских, которые естественно искать на почве Крыма. Сходство южнобережных построек с закавказскими и малоазиатскими заставляет относить появление и развитие их в Крыму к тому культурному слою, который, может быть, предшествовал появлению здесь скифов, первых греческих колоний и с которым связана древнейшая этническая история всего Средиземноморья».

Севортян Эрванд Владимирович
(1901-1978), языковед, доктор филологических наук (1957). Профессор МГУ, сотрудник Института языкознания АН СССР. Труды в области тюркологии. Автор «Этимологического словаря тюркских языков » (т. 1-3, 1974-80).

КРЫМСКО-ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК (из книги «Языки народов СССР «, т.2, М, 1966)
Э. В. Севортян
§ 1. Крымско-татарский язык является родным языком тюркского населения, проживавшего на Крымском полуострове, в настоящее же время (1966) в своей основной массе - на территории УзбССР.
Крымскими татарами, по-татарски кърым татарлары , называло себя татарское население, начиная с предстепной полосы и до побережья Черного моря. Татарское население всей северной, степной части именовало себя ногайскими татарами (ногъай татарлары ) или ногайцами (ногъайлар ), а татарское население южного берега Крыма иногда обозначалось этнонимом тат .
Крымско-татарский язык принадлежит к группе кыпчакских языков (кумыкский, крымско-караимский, отдельные диалекты каракалпакского, узбекского языков, средневеково-кыпчакские языки, куманский), в разной степени испытавших на себе воздействие огузских языков , в данном случае преимущественно в области фонетики и отчасти лексики.
Ядро литературного языка составляют его центральные говоры (орта ёлакъ ‘средняя полоса’), уходящие корнями в куманский (половецкий) и близкие ему племенные языки, расположенные на северной причерноморской полосе. На это ядро наслаиваются занесенные позднее и в значительной мере уже ассимилированные говоры южного и юго-восточного побережья Черного моря, а также наиболее поздние по времени своего появления ногайские говоры, подвергшиеся воздействию центральных говоров.
Старейшие памятники крымско-татарского языка восходят к XVII («О походе Ислям-Гирея на Польшу» Джан-Мухаммеда, 1648 - 1649 гг.) и XVIII вв. 1 («Ассеб-ус-сейяр» ‘Семь планет’ Сеида Мухаммеда Ризы 2, «Эль-муhит-уль-бурхани» ‘Океан доказательств’ 3) и несут на себе влияние османского литературного языка тех веков. В последующее время письменно-литературный язык крымских татар не был однородным. Язык части литературы (прессы, публицистики, учебной литературы) продолжал оставаться под известным влиянием турецкого литературного языка 4.
Язык другой части, был более однородным, но и он не оставался совершенно свободным от внешних влияний 5. Неоднородность татарского литературного языка сохранялась и в первом десятилетии после Октябрьской революции. Однако к середине 30-х годов определились результаты диалектной переориентации литературного языка, и к моменту перехода крымско-татарской письменности на русскую графическую основу уже выявились важнейшие черты нового крымско-татарского литературного языка.

Крымскотатарско — Русский: Русско — Крымскотатарский словарь в Интернет можно найти через поиск

Систематическое научное изучение крымско-татарского языка начинается лишь в советское время - сначала на кафедре татарского языка и литературы восточного (в дальнейшем татарского) отделения Крымского педагогического института им. М. В. Фрунзе, но особенно интенсивно - в стенах созданного в начале 30-х годов Крымского научно-исследовательского института языка и литературы им. А. С. Пушкина. Из крупных научных мероприятий Института особое значение имели диалектологические экспедиции, проведенные на всей территории Крыма под руководством проф. Н. К. Дмитриева в 1935 - 1936 гг. и давшие весьма ценные результаты.
До 1928 г. крымско-татарский, как и большинство тюркских языков, пользовался арабским письмом, с 1928 г. - латинизированным, а с 1938 г. - русской графикой.

Алфавит : а, б, в, г, гъ, д, е, ё, ж, з, и, й, к, къ, л. м, н, нъ, о, п, р, с, т, у, ф, х, ц, ч, дж, ш, щ, ъ, ы, ь, э, ю, я.

ФОНЕТИКА
§2. В крымско-татарском языке имеется 8 гласных фонем, различающихся по трем фонетическим признакам: 1) небные: е (в начале слова, слога пишется э), и, ё (то же, что и общетюркск. ө, а также йо), ю (то же, что и общетюркск. у, а в начале слова, слога - йу) и ненебные: а, ы, о, у; 2) губные: о, ё, у, ю и негубные: а, ы, е, и; 3) широкие: а, е, о, е и узкие: ы, и, у, ю

КЛАССИФИКАЦИЯ ГЛАСНЫХ
Негубные Губные
Широкие Узкие Широкие Узкие
Передние е и ё ю
Задние а ы о у
Фонема ы по произношению близка русскому заударному а или о в словах папа, око, фонемы ё и ю - немецкому ö (Köln) и ü (grün). Фонема и артикуляционно неустойчива и реализуется в двух равноправных вариантах: и полного образования, как в русск. ки́па, и редуцированный г (пишется и), в северных говорах образующий отдельную фонему (ср. кир ‘грязь’ и кiр ‘входи’, сирке ‘уксус’ и сiрке ‘гнида’).
Остальные гласные артикуляционно близки соответствующим гласным русского языка в начальном положении под ударением. Губные передние (ё, ю) сильно депалатализованы в анлауте и первом слоге после начальных губных и заднеязычных смычных б, п, м, к, г, нерегулярно - после дж, графически они передаются через о и у, например: озь (из өз) ‘сам’, учь (из үч) ‘три’, боль- (из бөл-) ‘делить’, муче (из мүче) ‘орган’, джуръ- (из джүр-) ‘ходить’.
§ 3. Согласные состоят из следующих фонем: б, в, е, гъ, д, ж, з, й, к, къ, л, м, н, нъ, п, р, с, т, ф, х, ц, ч, дж, ш, щ. Согласный гъ по артикуляции напоминает южнорусское или украинское г в словах богато и голова. Согласный къ может быть сравнен со звукосочетанием кх в слове Вакх. Согласный нъ артикуляторно близок немецкому ng в слове Angst. Согласный дж произносится слитно и близок английскому j в слове John. Остальные согласные артикуляторно близки соответствующим согласным русского языка в положении между гласными. Согласные ц и щ встречаются лишь в заимствованиях из русского. В южных говорах в речи старшего поколения иногда встречается согласный Н.
Согласные крымско-татарского языка делятся на группы по следующим различительным парным признакам: 1) глухие к, къ, п, с, т, ф, ч, ш и парные к ним звонкие г, гъ, б, з, д, в, дж, ж; 2) сонорные гъ, й, л, м, н, нъ, р н шумные - все остальные. Дальнейшее деление согласных см. ниже, в таблице.

КЛАССИФИКАЦИЯ СОГЛАСНЫХ
Губные Губно-зубные Переднее-язычные Средне-язычные Задне-язычные
Шумные Смычные Глухие
Звонкие п
б т
д к, къ
г, нъ
Щелевые Глухие
Звонкие ф
в с, ш
з, ж х
Аффрикаты Глухие
Звонкие ч
дж
Сонорные Смычные (носовые) м н
Щелевые л й
Дрожащие р
Увулярные гъ
§ 4. Основные фонетические закономерности в области гласных. Почти все основы и формы слов тюркского, а нередко и иноязычного происхождения, а также большинство аффиксов охватываются законом прогрессивной небной гармонии, под действием которой все гласные в слове уподобляются гласному первого слога и являются либо небными, либо ненебными, например: чегертке ‘кузнечик’ (гласные небные), толкъунламакъ ‘волноваться’ (гласные небные). В связи с этим большинство аффиксов имеет небный и ненебный варианты. Вне ее действия остаются отдельные словообразовательные аффиксы существительных (-даш, -мач), прилагательных (-дай), многие старые заимствования из арабского и персидского и новые заимствования из русского языков, а также корни-основы с депалатализованными в и у в начальном слоге и отдельные основы тюркского происхождения, например: боджек (из беджек) ‘насекомое’, утю (из уту) ‘утюг’, курек (из күрек) ‘лопата’, чавке ‘галка’, чабик ‘быстрый’ и др.
В рамках небной гармонии частично действует губная гармония; ее действие распространяется не далее второго слога и лишь на узкие гласные, широкие губные как правило возможны в первом слоге. Обе закономерности объединяются в нёбно-губную гармонию с ведущей небной. В связи с этим число вариантов в некоторых аффиксах увеличивается за счет губных, например: шеэр-ли ‘горожанин’, но кой-лю ‘крестьянин’. Некоторые аффиксы имеют только губной гласный, в связи с чем в слове может оказаться три губных гласных: бойсун-ув ‘подчинение’.
Основные фонетические закономерности в области согласных. По признаку звонкости (в огузских) или глухости (в кыпчакских) начального смычного (к ~ г, т ~ д) крымскотатарский относится к кыпчакским языкам. По в нем есть и элементы огузских языков, к ним относятся: геми ‘корабль’, голь ‘озеро’, гизли ‘тайный’, динъле- ‘слушать-‘, дёрт ‘четыре’, дол- ‘наполняться’ и др. вместо кеме/кема, көл, кизли, тынъла-, тёрт, тол-; наличие начального б (огузск.) ~ м (кыпч.): бинъ ‘тысяча’, боюн ‘шея’, бурун ‘нос’, бойнуз ‘рога’. К огузским относится также форма глагола ол- ‘быть’.
Слова тюркского корня не имеют начальных р или л. Согласные в конце слов могут быть лишь глухими (за исключением сонорных), в связи с чем в заимствованиях конечные звонкие оглушаются.
Между соседними согласными действуют различные виды ассимиляций, наиболее последовательной из которых является гармония по глухости-звонкости. Она бывает прогрессивной (чаще) и регрессивной (реже). Под ее действием в аффиксах с начальными смычными почти всегда имеются варианты со звонким и глухим согласными. Первый употребляется после конечных гласных и сонорных, второй - после конечных глухих, например: ода-да ‘в комнате’, баш-та ‘в голове’. Чередование небных - ненебных, губных - негубных гласных, начальных глухих и звонких согласных увеличивает число вариантов некоторых аффиксов до восьми, например в словообразовательном аффиксе отглагольного имени -къын -кин -къун -кюн, -гъын -гин -гъун -гюн и др. Ср. бас-къын ‘нападение’, кес-кин ‘резкий’, уч-къун ‘искра’, ян-гъын ‘пожар’, сён-гюн ‘угасший’. В заимствованиях ассимиляция часто имеет регрессивный характер, например: бахча (перс.) из багъча ‘сад’, запт (араб.) из забт ‘захват’. Аффиксы -чыкъ, -чан и некоторые другие не имеют вариантов с начальным звонким.
Прогрессивная назальная ассимиляция: чобан-нар из чобан-лар ‘пастухи’, анъна- из анъла- ‘понимать’.
Стечение согласных - обычно двух - при определенных условиях возможно в конце слова, а именно: сонорный + шумный - сырт ‘спина’, терс ‘обратная сторона’, силк- ‘улизнуть’, ашайт ‘пища’. При других сочетаниях (в заимствованиях) между согласными возникает разделительный узкий гласный: ср. сыныф (араб.) из сынф ‘класс’, сабыр (араб.) из сабр ‘терпение’, а также разговорные или диалектные декабир ‘декабрь’, лозунук ‘лозунг’. Внутри слова возможны любые сочетания соседних согласных в смежных слогах; стечение трех согласных возможно, если первые два из них образуют указанные выше сочетания конца слов, а третий находится в начале соседнего слога: къурт-къа ‘ведьма’, арслан ‘лев’. Этимологическое стечение согласных в начале слов невозможно. заимствованиях же между или перед начальными согласными возникает гласный (чаще всего узкий) или происходит метатеза с сужением гласного (последнее наблюдается в диалектах): ысправка, биригада/биргада, пирсидател; старые заимствования - ыстакан, устол.
В результате влияния гласных на согласные и наоборот происходит: 1) озвончение глухих смычных и аффрикаты ч между гласными: 2) палатализация согласных рядом с небными гласными и 3) выбор небного-ненёбного варианта аффикса в зависимости от конечного согласного основы. В озвончении глухих согласных и аффрикаты ч следует различать: древнейшее озвончение конечного смычного в односложных именах под влиянием предшествовавшего этимологически долгого гласного; озвончение к, къ конца неодносложной именной основы; восстановление звонкости конечных согласных в заимствованиях. Ограничение озвончения рамками имени типично для огузских языков в отличие от кыпчакских и особенно сибирских языков, где оно имеет тенденцию распространяться также на глагольные формы и даже глухие геминаты. По этому признаку крымско-татарский, за исключением его северных гово-ров, близок к огузским языкам.
К древнейшему озвончению при словоизменении относятся: ат (< * а: т) - ад-ы ‘его имя’; уч (< * у: ч) - удж-у ‘его конец’, къап (< * къа: п) - къаб-ы ‘его сосуд’6. Регулярное озвончение конечных к, къ и менее регулярное - конечных т, ч в неодносложных основах является разви-вющимся процессом; ср. къапакъ - къапагъ-ы ‘его крышка’, огют - огюд-и ‘его наставление’, агъач - агъадж-ы ‘его дерево’, список - списог-и ‘его список’, ударник - ударниг-и и т. п.
В заимствованиях при словоизменении восстанавливается утрачен-ная звонкость: шарап (араб.) - шараб-ы ‘его вино’, барут (араб.) - баруд-ы ‘его порох’, борч (согд.) - бордж-у ‘его долг’ и др., а этимологически глухие т, ч, п - сохраняются: сакъат ‘увечный’ - сакъат-ы, топ - топ-у ‘его мяч’ и т. п.
Присоединяя сюда ранее сказанное о небно-губном сингармонизме гласных, можно заключить, что небный сингармонизм распространяется весь слог и слово. Поэтому, в частности, согласные к, г сочетаются (небными (кейик ‘дичь’, геми ‘корабль’), къ, еъ с ненебными гласными (къат ‘слой’, богъаз ‘горло’). Сингармонизм не распространяется на заимствованные основы. В арабо-персидских заимствованиях отдельные согласные в крымско-татарском произносятся палатализованно, почему и аффиксальный гласный бывает небным: ср. бааръ (перс.) - бааръ-де ‘весной’, вакъыт (араб.) - вакъыт-те ‘во времени’, къанаат (араб.) - къанаат-лен- ‘удовлетво-ряться’; с этимологически палатализованным л: суалъ (араб.) - суаллер ‘вопросы’, вертикаль - вертикал-лер; с непалатализованным конеч-ным согласным: тарих-ы ‘его история’, зевк-лы ‘радостный’, муит-ы ‘его среда’.
Редукция и элизия гласных наблюдаются больше в отношении узких в двусложных именах, когда при изменении узкий гласный второго слога оказывается в открытом предударном слоге в окружении сонорных (проточного, изредка смычного и проточного): бурун - буруну ‘его нос’ > бурну, кокюс - коксю ‘его грудь’. Это же правило действует в заимствованиях со вставочным узким гласным: илим - илъми ‘его наука’, акис - акси ‘его эхо’ 7. Редукция предударного гласного наблюдается и без перестройки слоговой структуры слова: ср. литер, васта (араб.) из васыта ‘средство’, отуршув из отурушув ‘заседание’, яшна-из яшына- ‘сверкать’ (о молнии) и др. Характерной для всех диалектов является элизия узкого глаcного в начале или внутри слога: (и)ляч ‘лекарство’, (И)смаил ‘Исмаил’, (и)ште ‘вот’, (у)ста ‘мастер’, (у)ражай, к(и)рерим ‘я войду’, бргада, ш(и)шеси ‘его бутылка’ и т. п.
Из стяжений можно отметить: алкет- апкет- (из алыпкет-) ‘уносить’, Апселям (из араб. Абд-улъ-Селям), Апкерим (из араб. Абд-улъ-Керим). Метатезы: эчки (из кечи) ‘коза’, юкъу (из уйкъу) ‘сон’.

§ 5. Фонетическая структура слога и слова. Односложные корни: 1) Г8 (о, ‘он’); 2) Г + С (ал- ‘брать’); 3) С + Г (бу ‘этот’); 4) Г + + Соп. + См. / Прот. (ант ‘клятва’); Г + Прот. + См. (аст. ‘низ’); 5) С + Г + + Сон. + См. / Прот. (къарт ‘старый’, тарс - звукоподражание грохоту); 6) С + Г + С (къаш ‘бровь’); С + С + Г - вторичного происхождения (Смаил, кре/рим см. выше).
Словесное ударение. В отдельном слове гласный последнего слога произносится с большой силой. Гласные пред- и заударных слогов наиболее слабые. В многосложных словах гласный начального слога полнозвучнее других неударенных гласных, например: араба ‘телега’, йигирми ‘двадцать’, но б’реви ‘некто’, где широкий предударный полнозвучнее узкого гласного начального слога. В заимствованиях сохраняется исходное ударение: партия, уда́рник; араб, за́тен ‘на деле’, а́сла ‘по существу’, да́има ‘постоянно’ и др.; в местоимениях мы́на ‘вот’, а́на ‘вон’ и др. Безударны: аффиксы сказуемости - ‘джа, -‘дай, частицы - ‘чы, ‘да и др.; после безударного аффикса глагольного отрицания -ма-/-же- следующие слоги также безударны.
Ударение может играть грамматическую роль: 1) наречия те́миз ‘совсем’ из теми́з ‘чистый’, ялынъыз ‘лишь’ из ялынъыз ‘один’, янъы ‘только что’ из янъы ‘новый’; 2) другие части речи - аркъадашым ‘мой товарищ’ и аркъадашым ‘я - товарищ’; менде́ ‘во мне’ и ме́н де ‘я также’; береджеги́м ‘то, что я должен отдать’ и бередже́гим ‘я отдам’; алма ‘яблоко’ и алма ‘не бери’ и др.

МОРФОЛОГИЯ
В крымско-татарском языке имеется 11 частей речи.
§ 6. Существительные имеют грамматические категории числа, падежа, принадлежности и предикативности.
Категория числа выражается аффиксом -лар/-лер и означает множественность и совокупность: эв-лер ‘дома’, дуйгъулар ‘чувства’. Именные основы без -лар обозначают отдельный предмет и весь его класс, а также парные органы: айван ‘животное’, ‘животные вообще’, козь ‘глаз’, ‘глаза’. При названиях неисчислимых предметов и явлений -лар означает их обилие: къар-лар ‘снега’, ягъмур-лар ‘дожди’. При собственных именах лиц -лар означает их окружение: Асан-лар ‘Асан и его окружение’ (семья или друзья), иногда со вставкой -а-: Илъяс-а-лар ‘Ильяс и его окружение’.
Категория падежа охватывает собой шесть форм, присоединяемых к чистой основе или к основе с аффиксами принадлежности и множественного числа.
Аффиксы Примеры
Осн. - таш ‘камень’, тёпе ‘вершина’
Род. -нынъ/-нинъ таш-нынъ, тёпе-нинъ
Дат. -напр. -къа/-ке, -гъа/-ге таш-къа, тёпе-ге
Вин. -ны/-ни таш-ны, тёпе-ни
Местн. -да/-де, -та/-те таш-та, тёпе-де
Исх. -дан/-ден, -тан/-тен таш-тан, тёпе-ден
По этому же образцу склоняются существительные во множественном числе и инфинитив, дательно-направительный падеж которого, однако, будет -магъа (а не -макъкъа) и -меге (а не -мекке), например алмагъа ‘чтобы взять’.
Категория грамматической принадлежности лиц имеет следующие аффиксы, присоединяемые к чистой основе или к основе с аффиксом множественного числа.
Ед. число и Мн. число
При основах с конечными гласными
1 л. -м (ода-м ‘моя комната’) -мыз/-миз (ода-мыз)
2 л. -нъ (ода-нъ) -нъыз/-нъиз (ода-нъыз)
3 л. -сы/-си (ода-сы) -сы/-си, -лары/-лери (ода-сы/ода-лары ‘их комната’, ‘их комнаты’, ‘его комнаты’)
При основах с конечными согласными
1 л. -ым/-им (аш-ым ‘мой обед’) -ымыз/-имиз (аш-ымыз)
2 л. -ынъ/-инъ (аш-ынъ) -ынъыз/-инъиз (аш-ынъыз)
3 л. -ы/-и (аш-ы) -ы/-и, -лары/-лери (аш-ы, аш-лары ‘их обед’, ‘их обеды’, ‘его обеды’)
Существительные в форме принадлежности часто сопровождаются родительным падежом соответствующего личного местоимения, при наличии которого аффиксы принадлежности 1-го и 2-го лица могут опускаться: коюнъиз или сизинъ кой ‘ваша деревня’.
Названия органов тела и родственников употребляются с показателями принадлежности: ана-сы ‘его (ее) мать’, агъзым ‘мой рот’. При обращении к родным аффикс принадлежности может опускаться: баба! ‘отец!’.
В южных говорах употребительно множественное число от посессивной формы: баба-м-лар ‘мои родители’ (с ближайшей родней отца), с наращением -а-: къардаш-ынъ-а-лар ‘твои братья’ (со своим окружением). Склонение посессивных форм происходит по уже указанной схеме за исключением дательно-направительного падежа, имеющего в 1-м и 2-м лице аффикс -а/-е (баба-м-а ‘моему отцу’, фикир-лер-инъ-е ‘твоим мыслям’), в 3-м лице единственного числа перед ним появляется -и- (бабасы-н-а, баба-сы-н-да, баба-сы-н-дан). Винительный падеж формы принадлежности 3-го лица чаще употребляется в усеченной форме: баба-сы-н ‘его отца’.
Категория сказуемости является показателем предикативности именных частей речи. Ее парадигма приводится в разделе глагола.
Словообразование . Существительные имеют следующие продуктивные словообразовательные аффиксы:
1) образующие существительные от именных основ:
-лыкъ/… - со значением названия местности, изобилующей чем-либо - агъач-лыкъ ‘роща’, ‘древонасаждения’ от агъач ‘дерево’; хранилища от названий предметов хранения - туз-лукъ ‘солонка’ от туз ‘соль’; назначения - агыз-лыкъ ‘удила’ от агъыз ‘рот’, ‘пасть’; занятия, обязанности, состояния от названий носителей этих качеств - оджа-лыкъ ‘занятие, профессия учителя’ от оджа ‘учитель’.
-лы/… - со значением названия жителя от географических названий: кой-лю ‘крестьянин’ от кой ‘деревня’, ялта-лы ‘ялтинец’;
-джы/-чы/… - для обозначения названия деятеля по предмету деятельности, склонности и т. п. - одун-джы ‘дровосек’;
-чык … - с уменьшительно-ласкательным значением - одун-чык ‘поленце’ от одун ‘дрова’;
2) образующие существительные от глагольных основ:
-(й)иджы -(й)иджи - с тем же значением, что и -джы/-чы, - сатыджы ‘продавец’ от сат- ‘продавать’;
-(а)мамазлыкъ -(е)мемезлик - со значением отрицательного названия действия - тюкенмемезлик ‘неисчерпаемость’ от тюкен- ‘исчерпаться’, анълаш-ама-мазлык ‘взаимонепонимание’ от анълаш- ‘понимать друг друга’.
Непродуктивные аффиксы. От именных основ: -даш - со значением лица по признаку соучастии, сопринадлежности - сой-даш ‘родственник’ от сой ‘род’; уменьшительный аффикс -акъ/-ек - ёл-акъ ‘полоса’ от ёл- ‘путь’ и др. От глагольных основ: -къ/-ыкъ/…, -ы/-и…, къы/ -гъы/…, -къан/-гъан…, -къыч…, -ын…, -т… и др. - со значением предмета, орудия, результата, места, названия, носителя действия, например: ора-къ ‘коса’ от ора- ‘косить’, къур-гъан ‘курган’ от къур- ‘строить’, акъ-ып ‘течение’ от акъ- ‘течь’, кеч-ит ‘проход’ от кеч- ‘проходить’.
Аналитические существительные состоят из: 1) парных сочетаний, члены которых могут находиться в синонимических или антонимических отношениях: чанак-чёлмек (< чёмлек) ‘посуда’ (букв. ‘миска-посудипа’); 2) фразеологизмов: балкъурт ‘пчела’ (букв. ‘медовый червь’), акъбардак ‘подснежник’, ‘белая лилия’ (букв. ‘белая чаша’).
Окказиональная субстантивность . Все несубстантивные части речи могут быть использованы вместо существительных и принимать грамматические категории существительных.
§ 7. Имя прилагательное отличается от существительного: 1) аффиксами - -джа/-дже, -ча/-че, обозначающим неполноту признака -
аджджыджа ‘довольно горький’; -джаракъ/-джерек - аджджы-джаракъ ‘немного горький’; -ылтым (в 4-х вариантах), обозначающим цвета - ког-юльтим ‘голубоватый’; 2) выражениями «интенсива» со значением полноты признака, образующимися повторением в начале прилагательного его первого слога с изменением конечного согласного: ап-айдын ‘совершенно явный, ясный’, тим-тик ‘совершенно вертикальный’. Выражение избытка качества передается с помощью усилительного наречия пек ‘очень’ и прилагательных чокъ ‘очень’ (< ‘много’), яман (букв, ‘скверный’) ‘очень’ или их сочетаний: пек (или чокъ//яман) буюк ‘очень, ужасно большой’ (о степенях сравнения и производных формах см. в раздело о дополнительных словосочетаниях).
Словообразование . Продуктивные аффиксы: 1) от именных основ:
-лыкъ… - со значением ‘рассчитанный на/в’: кузъ-люк ‘рассчитанный на осень’, беш саатлыкъ иш ‘работа на пять часов’;
-лы… - образует от существительных и словосочетаний производные со значением ‘обладающий’, ‘заключающий в себе’, ‘состоящий из’: например, дым-лы ‘влажный’ от дым ‘влага’, юксек селъби, кипарисли (шенъ аллеялар) ‘(веселые аллеи) с высокими тополями и кипарисами’ от юксек селъби, кипарис ‘высокие тополя и кипарисы’;
-лы… -лы - со значением совокупности: баба-лы огъул-лы (эки койлю) ‘(двое крестьян) отец и сын’;
-сыз… - с привативным значением: сессиз ‘без голоса’, ‘безголосый’ от сес ‘голос’;
-чыкъ… - со значением расположения, симпатии: къыскъа-чыкъ ‘коротенький’ от къыскъа ‘короткий’; кучю(к)-чик (конечный -к, -къ основы перед данным аффиксом выпадает) ‘малюсенький’ от кучюк ‘малый’, ‘маленький’;
2) от глагольных основ: -(й)ыджы/-(й)иджи/-(й)уджы/-юджи - со значением свойства, способности: бог-уджы ‘удушливый’ от богъ- ‘душить’.
Непродуктивные аффиксы: а) от именных основ - -ки/-къы (со значением времени и пространства): дюн-ки ‘вчерашний’ от дюн ‘вчера’, тыш-къы ‘наружный’ от тыш ‘наружная сторона’; б) от именных (глагольных) основ - -чан/-чен (со значением свойства): ашыкъ-чан ‘торопливый’ от ашыкъ- ‘торопиться’, яшав-чан ‘живучий’ от яшав ‘жизнь’; в) от глагольных основ - -чакъ/-чек (со значением свойства, способности, склонности): макътанчакъ ‘хвастливый’ от макътан- ‘хвастать’; -(а)вукъ, -къ, -к, -акъ, -ек…, -ы…, -къакъ, -гъакъ…, -чыкъ…, -къыр/-кир, -гъыр/-гир, -къын/-кин, -гъын/-гин и др. (со значением аффикса -чакъ, а также признака состояния), например: янъгъыр-авукъ ‘звонкий’, сез-гир ‘чувствительный’, отъкюр ‘звонкий’.
Из аналитических словообразовательных форм прилагательных можно отметить редупликации, выражающие множественность признака, его градации и избыток, например: къара-къара (булутлар) ‘черные (тучи)’ (много черных туч или много туч разных оттенков темного цвета) от къара ‘черный’.
Синонимические и антонимические парные сочетания: янъы-эски ‘и новые и старые’, къарлы-бузлу (тёпелер) ‘(вершины), покрытые снегом и льдом’.
Фразеологизмы: ачкозь ‘жадный’ (букв. ‘голодные глаза’), ялынаякъ ‘босой’ (букв. ‘голые ноги’).
К словоизменительно-словообразовательным формантам относятся -нынъки, -даки, -дай (без фонетических вариантов). В отличие от словообразовательных аффиксов они могут применяться к местоимениям, любым существительным и их посессивным формам. Аффикс -нынъки обозначает предмет, уже названный в речи, по его принадлежности другому лицу, например: Бизим эв(имиз)де коп халкъ отура, сизин-ки-н-де (-ки принимает -н- перед падежами) де аз дегилъ ‘В нашем доме живет много народу, и в вашем (доме) - не мало’. Аффикс -даки означает признак местонахождения предмета: эв(-им, -инъ, -имиз и т. д.) деки (шараит) ‘(мои, твои, наши и т. д.) домашние (условия)’. Аффикс -дай выражает признак по сходству, например: баба(-м, -нъ, -сы и т. д.)дай ‘как (мой, твой, его и т. д.) отец’, бирдай ‘как один’.
§ 8. Имя числительное . Количественные: бир ‘один’, эки ‘два’, учъ ‘три’, дёрт ‘четыре’, беги ‘пять’, алты ‘шесть’, еди ‘семь’, секиз ‘восемь’, докъуз ‘девять’, он ‘десять’, он бир ‘одиннадцать’, он эки ‘двенадцать’ и т. п., йигирми ‘двадцать’, отуз ‘тридцать’, къыркъ ‘сорок’, элли ‘пятьдесят’, алтмыш ‘шестьдесят’, етмиш ‘семьдесят’, сексен ‘восемьдесят’, доксъан ‘девяносто’, юзь ‘сто’, беш юзь ‘пятьсот’ и т. п., бинъ ‘тысяча’, эки бинъ ‘две тысячи’ и т. п. Числительное бир особо употребляется для обозначения неопределенности: бир къарт ‘какой-то старик’, а после определения - для его логического выделения: къарт бир адам ‘старый человек’. Есть и другие случаи употребления бир: бир айттым, эки айттым ‘я ему сказал раз, сказал два’; бир-эки сёйлешмек ‘немного поговорить с кем-нибудь’.
Количественные числительные могут склоняться, принимать аффиксы принадлежности, приобретая совокупное или партитивное значение: эки-си ‘двое из них’, ‘они двое’, субстантивироваться: он-лар ‘десятки’.
Аффикс -ларджа/лердже образует разрядное числительное от названий разрядов: он-ларджа (дефа) ‘десятки (раз)’, бинъ-лердже (сейир-джи) ‘тысячи (зрителей)’; от названий единиц времени: саат-лердже ‘часами’, асыр-ларджа ‘веками’. При субстантивации производные на -ларджа заменяются аналитическими выражениями с чокъ: чокъ бинълер ‘многие тысячи’.
Дробные числительные состоят из знаменателя (стоящего в местном падеже) и числителя (в основном падеже) - беш-те учъ ‘три пятых’. Половина чего-либо обозначается словом ярым - ярым саат ‘полчаса’; в приближенном значении - яры (в функции определяемого): берекетнинъ ярысы ‘половина урожая’, в переносном значении - яры (в функции определения): яры олю ‘полумертвый’. При целых числах ‘половина’ передается словом бучукъ: дёрт бучук ‘четыре и одна вторая’.
Порядковые числительные образуются от количественных с помощью аффикса -(ы/у)нджы, -(и/ю)нджи, присоединяемого к последнему компоненту числа: эки юзь он алты-нджы ‘двести шестнадцатый’, а также ильк-инджи ‘первый’, сонъ-унджы ‘последний’ (по времени), ортанджы ‘средний (по возрасту среди детей)’, къач-ынджы? ‘который?’ (по счету).
Разделительные числительные образуются от количественных аффиксом -ар/-ер при основах с конечным согласным и -шар/-шер при основах с конечным гласным: бар-ер ‘по одному’, алты-шар ‘по шести’, а также ярым-шар ‘по половине’. В сложных числительных аффикс принимает последнее число: учъ юзь къыркъ еди-шер ‘по триста сорок семь’, при целых разрядах - название числа разрядов: дёрдер юзь ‘по четыреста’; при целом числе с половиной - само число: эки юзъ он бешер бучук ‘по двести пятнадцать с половиной’. Аналитическая форма: беш-беш ‘по пяти’, юзь-юзь ‘по сто’.
Совокупные числительные образуются от количественных аффиксом -ав/-ев: эк(и)-ев ‘двое’, уч-ев ‘трое’ и т. д. - практически до шести-семи и употребляются преимущественно с аффиксами принадлежности: учеви ‘они втроем’ ‘трое из них’.
Счетные единицы («нуморативные слова») употребляются в функции названий мер: элли баш къоюн ‘пятьдесят голов овец’, эки сюрю сыгъыр ‘два стада коров’. Неопределенное множество исчисляемых единиц передается в форме редупликации: десте десте гуль ‘букеты роз’.

§ 9. Местоимение . Личные: мен ‘я’, сен ‘ты’, о ‘он’, биз ‘мы’, сиз ‘вы’, олар ‘они’. Местоимения 1-го и 2-го лица множественного числа имеют также формы биз-лер и сиз-лер для обозначения расчлененного множества, а во 2-м лице - и для вежливо-почтительного обращения.
Склонение личных местоимений происходит по общей схеме существительных. Исключение составляют местоимения 1-го лица в родительном падеже (меним, бизим) и 1-го, 2-го, 3-го лица единственного числа в дательном падеже (1 л. манъа, 2 л. санъа, 3 л. онъа).
Возвратное местоимение озъ ‘сам’, в определительной функции соответствующий русским ‘сам’, ‘собственный’ - (озъ) элимнен ‘своей (собственной) рукой’, - употребляется с аффиксами принадлежности и склоняется: осн. над. оз-юм ‘я сам’, род. над. оз-юм-нинъ, дат. -напр. пад. оз-юм-е и т. п. Субстантивные формы на -ки от родительного падежа: оз-юм-нинъ-ки, оз-юнъ-нинъ-ки и т. п.
Указательные местоимения: бу ‘этот’, ‘то’ (о чем уже говорилось); шу ‘тот’ (немного подальше), ‘то’ (о чем пойдет речь); о ‘тот’ (еще дальше, подчас неизвестный)’, ‘то’ (что произошло до момента речи): Не ичюн ишини ташлап кеттин? - Санъа оны ким айтты? ‘Ты почему бросил работу и ушел? - Кто тебе о том сказал?’ Бу и шу семантически близки. Ср. бу вея шу ‘то(т) или другое(й)’, а при указании на ближайший момент или событие местоимение шу предпочтительнее бу, например: шу дакъкъа(сы) ‘сию минуту’. Вообще же для данного момента употребительно бу: бу йыл ‘в этом году’.
Схема склонения: бу, бу-нынъ, бу-нъа, бу-ны, бу-н-да, бу-н-дан; аналогично этому склонение -шу и о; мн. ч. - бу-н-лар, шу-н-лар, о-лар.
К указательным местоимениям относятся также мын-а ‘вот’, ан-а ‘вон’ и производные - мына бу (и реже буна бу), ана шу ‘вот этот’, ана о ‘вон тот’, стяженные формы - мынавы (< мына бу) и анавы, анав (< ана бу) в тех же значениях.
Атрибутивные указательные местоимения: бойле, шойле ‘такой’, ойле ‘такой’ (более отдаленный, или неизвестный, или такой, о котором была речь раньше), бойле-шойле ‘такой-сякой’, ‘так-сяк’.
Производные: бойле-дже, ойле-дже, бойлеликнен ‘таким образом’.
Определительные местоимения: эп ‘всё’, алай, бутюн, джюмле (устар.) ‘весь (вся, всё)’, эр ‘каждый’, эр бир ‘всякий’, ‘любой’. Местоимение эп принимает аффиксы принадлежности во множественном числе и склоняется: эпи-миз ‘все мы’, эпи-нъиз, эпи-си ‘все’, ‘всё’, ‘все они’. Эписи употребляется субстантивно и атрибутивно: эписи сенинъ киби ‘все как ты’ и эписи балалар ‘все дети’. Форма эп употребляется в обстоятельственной функции: о эп инълей ‘он все стонет’. Остальные определительные местоимения могут принимать посессивные аффиксы и склоняться.
Неопределенные местоимения: а) субстантивные - бири(си), би-рев(и) (разг. биревси) ‘некто’, ‘кто-то’; бир кимсе ‘кто-либо’; кимдир ‘кто-то’, недир ‘что-то’. Все эти формы склоняются с аффиксами принадлежности и без них: бир кимсе-м ‘кто-либо у меня’, бир кимсе-нъ ‘кто-либо у тебя’ и т. п.; кимдир, кимнинъдир, кимгедир, кимимиздир ‘кто-то из нас’ и т. д., аналогично и недир; б) атрибутивные: базы ‘некоторый’, на-сылдыр/недайдыр ‘какой-то’, ‘как-то’; субстантивация базы: базы-мыз ‘некоторые из нас’, базы-лары ‘некоторые из них’, ‘некоторые’. Неопределенно-разделительные: кими… кимиси ‘кто… кто’, бири… бири… ‘один… другой’.
Отрицательные местоимения: ич ‘ничто’, ич кимсе//ич бириси//ич бир кимсе ‘никто’, ич бир шей ‘ничто’, словоизменение происходит по схеме бири/бир кимсе.
Вопросительные местоимения: ким ‘кто’, не ‘что’, насыл, недай ‘какой’, анги, къайсы ‘какой’, ‘который’ (в пространстве или в однородном ряду); къач ‘сколько’, къачынджы ‘который по счету’, къачар ‘по скольку’. Местоимения ким, не, анги, къайсы и къачынджы могут склоняться, принимать аффиксы принадлежности: ким-им? ‘кто у меня?’, ким-и?, ким-и-си? ‘кто у него?’, не-си? ‘что у него?’ и т. п.; анги-миз/къайсы-мыз? ‘который из нас?’, аналогично в остальных лицах. Схема склонения: анги(-нинъ, -не), къайсы(-нынъ, -на) и т. п., ангимиз(-нинъ, -е, -ни, -де, -ден), къайсымыз(-нынъ, -а, -ны, -да, -дан).
В роли относительных местоимений выступают те же вопросительные местоимения, но с относительным значением: ким олса олсын ‘кто бы ни был’. Местоимение не имеет еще значение меры признака: не тазе от ‘какая свежая трава’.
§ 10. Глагол имеет грамматические категории аспекта, наклонения, времени, лица, залога и вида.
Категория аспекта передает глагол в его положительной (ат- ‘бросать’), отрицательной (ат-ма- ‘не бросать’) форме, в форме возможности, образуемой вспомогательным глаголом билъ- и деепричастием на -а/-е/-й от данного глагола (ата билъ- ‘уметь бросать’), и в форме невозможности, имеющей три варианта: 1) деепричастие на -(ы)п данного глагола + олма-; 2) деепричастие на -а/-е/-й данного глагола + алма-; 3) аффиксом -(й)ама-/-(й)еме-, например: атып олма-//ата алма- (чаще в слитном виде аталма-)//атама- ‘не суметь бросить’.
Категория лица имеет две формы:
Ед. число Мн. число
1-я форма
1 л. -(ы)м/-(и)м -(ы)мыв/-(и)миз
2 л. -сынъ/-синъ -сыз/-сиз, -сынъиз/-синъиз
3 л. - -лар/-лер
2-я форма
1 л. -м -къ/-к
2 л. -нъ -нъыз/-нъиз
3 л. - -лар/-лер
Показатели второго типа присоединяются к основам прошедших времен изъявительного и времен условного наклонения. К основам остальных спрягаемых форм присоединяются показатели первого типа.
Категория лица формально совпадает с категорией сказуемости, к которой она восходит. Отрицательная форма категории сказуемости образуется с помощью частицы дегилъ ‘не’ и аффиксов сказуемости: мен оджа дегил-им ‘я не учитель’, сиз оджа дегильси(нъи)з и т. д.
В крымско-татарском языке пять наклонений, каждое из которых, кроме изъявительного, имеет свой показатель.
Как и все остальные наклонения и времена, повелительное наклонение образуется от основы глагола, которая в рамках парадигмы означает 2-е лицо единственного числа:
Ед. число Мн. число
1 л. -а-йым/-е-йим (ал-а-йым ‘возьму-ка я’) -а-йыкъ/-е-йикъ (ал-а-йыкъ)
2 л. - (ал) -(ы)нъыз/-(и)нъиз (ал-ынъиз)
3 л. -сын (ал-сын) -сынлар/-синлер (ал-сынлар)
Отрицательная форма образуется по тон же схеме. Для усиления призыва и побуждения при 2-м лице могут употребляться частицы -чы/-чи или -са/-се: къал-чы! ‘ну, останься!’, къал-са (шуны)! ‘остался бы ты!’, а также частица -сана/-сене: ят-сана ‘ну, ложись же’. В особом обстоятельственном значении употребляется десене (от де- ‘сказать’) ‘скажи, пожалуйста’, ‘оказывается’.
Повелительные формы от остальных аспектов образуются по приведенной схеме.
Вопросительная форма во всех личных формах глагола образуется путем присоединения частицы мы/… к концу личной формы: алайыммы ‘взять ли мне?’, алмайыкъмы ‘не брать ли нам?’ и т. п.

Изъявительное наклонение
Формы настоящего и будущего времени
Настоящее время имеет две основы: 1) на -а/-е/-й (последняя при глаголах с конечным гласным) и 2) -ып/-ип (для действия с пределом), -а/-е/-й (для действия без указания предела) + служебный глагол ят-: Танъ агъара // Танъ агъарып ята ‘Светает’ (букв. ‘Заря бледнеет’). Ана, Смаил келе ятыр ‘Вот идет Исмаил’. Вторая форма близка к англ. Present Continuous Tense.
Ед. число Мн. число
1 л. ала-м ‘я беру’, ал-а-мыз,
исте-й-им ‘я желаю’ исте-й-миз
2 л. ал-а-сынъ, исте-й-синъ ал-а-сы(нъы)а, исте-й-си(нъи)з
3 л. ал-а, исте-й ал-а-лар, исте-й-лер

Настоящее время нередко передает, как и аорист, обычное или постоянное действие.
Отрицательная форма образуется по той же схеме: ал-ма-й-ым, ал-ма-й-сынъ и т. д.
Настоящее время на -макъта/-мекте является стилистической параллелью рассмотренной формы и применяется в газетной и публицистической речи. Спряжение: ед. ч. - 1 л. алмакъта-м ‘я беру’, 2 л. алмакта-сынъ, 3 л. алмакъта и т. д.
Аорист (или настояще-будущее время) выражает несомненность предстоящего действия с точки зрения говорящего, а также привычность, постоянство и законосообразность процесса. Показатель основы аориста - -(а)р/-(е)р; некоторые односложные глаголы (ал-, бер-, ол-, бар- и др.) имеют узкий соединительный гласный -(ы)р/…
Ед. число Мн. число
1 л. алыр-ым ‘я возьму, я обычно беру’ алыр-мыз
2 л. алыр-сынъ алыр-сы(нъы)з
3 л. алыр алыр-(лар)
Отрицательная форма имеет показатель -маз/-мез и спрягается следующим образом:
Ед. число Мн. число
1 л. алма-м алмаз-мыз
2 л. алмаз-сынъ алмаз-сы(нъы)з
3 л. алмаз алмаз-(лар)
В 1-м лице ед. ч. форма алмаз-ым является диалектной.
Будущее время выражает действие, которое безусловно произойдет в будущем, и образуется с помощью аффикса -аджакъ/-йджакъ, -еджек/ -йджек.
Ед. число Мн. число
1 л. ал-аджагъ-ым ‘я возьму’ ал-аджакъ-мыз
2 л. ал-аджакъ-сынъ ал-аджакъ-сы(нъы)з
3 л. ал-аджакъ ал-аджакъ-(лар)
В 1-м лице единственного числа конечное -къ или -к аффикса озвончается перед гласным -ы/-й личного показателя.
Отрицательная форма: ал-ма-й-джагъ-ым, ал-ма-й-джак-сынъ и т. п. По этой же схеме спрягаются глаголы с конечным гласным: мен динлей-джег-им ‘я буду слушать’ и т. д.
Формы прошедшего времени
Прошедшее время с аффиксом -ды/-ты выражает самый факт действия в прошлом (без всяких видо-модальных оттенков):
Ед. число Мн. число
1 л. алды-м ‘я взял, я брал’ алды-къ
2 л. алды-нъ алды-нъыз
3 л. алды алды-(лар)
Отрицательная форма образуется по той же схеме.
Форма прошедшего времени глагола э- употребляется в качестве связки именного сказуемого в прошедшем времени: ед. ч. - 1 л. эдим ‘я был’, 2 л. эдинъ, 3 л. эди и т. д.
Перфект имеет показатель -къан/-кен и передает завершенное действие, о котором умозаключают по его результатам или на основании информации:
Ед. число Мн. число
1 л. ал-гъан-ым ‘я (уже или оказывается) брал (взял)’ аз-гъан-мыз
2 л. ал-гъан-сынъ ал-гъан-сы(нъы)з
3 л. ал-гъан ал-гъан-(лар)
Остальные времена изъявительного наклонения относятся к сложным, так как они образованы из соединения основ простых времен со вспомогательным глаголом э- в прошедшем времени (эди).

Определенный имперфект образуется от основы настоящего времени на -а+эди и передает действие в известный момент прошлого, указанный в речи: ед. ч. - 1 л. ала (в отрицательной форме алмай) эдим ‘я (тогда) брал (не брал)’, 2 л. ала эдинъ и т. п.
Другой формой определенного имперфекта является сочетание основы настоящего времени с ят-+эди: ед. ч. 1 л. ала ятыр эдим и т. п. Стилистической параллелью формы на -а эди является форма на -макъта эди: ед. ч. 1 л. алмакта эдим ‘я (тогда) брал’, 2 л. алжакъта эдинъ и т. п.
Неопределенный имперфект образуется из основы аориста + эди и имеет те же значения, что и аорист, но отнесенные в прошлое: ед. ч. 1 л. алыр эдим ‘я (обычно, по привычке) брал’, 2 л. алыр эдинъ и т. п. Отрицательная форма образуется от отрицательной основы аориста: ед. ч. 1 л. алмаз эдим, 2 л. алмаз эдинъ и т. п. Неопределенный имперфект соответствует также сослагательному наклонению русского языка: ед. ч. -
1 л. алыр эдим ‘я брал/взял бы’, 2 л. алыр эдинъ и т. п.
Будущее (или намерение) в прошлом образуется из сочетания основы на -аджакъ+эди и передает действие, которое собирались или надо было совершить в прошлом: ед. ч. - 1 л. аладжакъ эдим ‘я намеревался (должен был) взять / брать’, 2 л. аладжакъ эдинъ и т. п. Отрицательная форма образуется от отрицательной основы будущего времени: ед. ч. 1 л. алмайджакъ эдим и т. п.
Давнопрошедшее I образуется из основы перфекта + эди и означает действие, происходившее давно или раньше другого прошлого действия, например: мен яткъан эдим, бирден къапу къакъылды ‘я (было) лег, но вдруг постучали в дверь’. Схема спряжения: ед. ч. - 1 л. алгъан эдим ‘я брал / взял (давно или в то время, когда произошло другое действие)’,
2 л. алгъан эдинъ и т. п. Отрицательная форма образуется от отрицательной основы перфекта.
Давнопрошедшее II образуется из сочетания личных форм прошедшего времени + эди и означает действие, происшедшее сравнительно давно: ед. ч. - 1 л. алдым эди ‘я взял / брал (давно)’, 2 л. алдынъ эди и т. п. Отрицательная форма образуется от отрицательной основы прошедшего времени.
Долженствовательное наклонение имеет показатель -малы /-мели для настоящего и -малы /-мели эди для прошедшего времени: настоящее время - ед. ч. 1 л. (мен) алмалы-м ‘я должен брать (взять)’, 2 л. (сен) алмалы-сынъ и т. д.; прошедшее время - ед. ч. 1 л. (мен) алмалы эдим ‘я должен был брать / взять’, 2 л. (сен) алмалы эдинъ и т. п. Отрицательные формы - по общей схеме.
Основа условного наклонения имеет показатель -са/-се. Настоящее время условного наклонения выражает условное действие в любом времени (соответственно времени сказуемого главного предложения). Прошедшее время выражает нереальное условное действие. Схема спряжения: настоящее время - ед. ч. 1 л. ал-са-м ‘если я беру, возьму (взял, брал)’, 2 л. ал-са-нъ, 3 л. ал-са, мн. ч. 1 л. ал-са-къ и т.п.; прошедшее время образуется от основы наклонения + эди: ед. ч. 1 л. алса эдим ‘если бы я брал / взял’, 2 л. алса эдинъ и т. д. Отрицательные формы обоих времен образуются по общей схеме. Положительная и отрицательная формы прошедшего времени бывают также в слитном виде: алсайдым, алмасайдым и т. п. При независимом употреблении условное наклонение имеет временное и желательное значения: -бир де бакъса (или корьсе), не бакъсын (или корьсюн) ‘и когда он оглянулся, что же он увидел’; я киногъа барсакъ ‘а что бы нам пойти в кино’.
Желательное наклонение образуется при помощи аффикса -къай/-кей, -гъай/-гей + личные формы глагола э-, или же слитной формы -къайды: ед. ч. - 1 л. ал-гъай эдим / алгъайдым ‘взять / брать бы мне’, 2 л. ал-гъай здинъ / алгъайдынъ и т. п.; отрицательная форма ал-ма-гъай эдим / алмагъайдым и т. п.
Модальности , охватывающие в отличие от наклонений, все знаменательные части речи, включая и глагол, представлены тремя формами: на олса / исе, на жен и на -дыр/-тыр… Первая форма выражает условность и соединяется с именами и основами времен и наклонений (кроме повелительного и условного), например: Керим мында олса/исе ‘если Керим здесь’, биз кетмели олсакъ / исек ‘если мы должны уйти’ и т. п. Вторая форма - на жен - выражает неполную достоверность информации или же информацию па основании результата, например: почта мына шу жен ‘почта, оказывается, - вот это (здание)’, сен койге кетеджек экенсинъ ‘ты, говорят (оказывается, мол), собрался ехать в деревню’ и т. п. Модальность на -дыр выражает решительность или нерешительность утверждения. Аффикс -дыр сочетается с именами и отдельными временами изъявительного наклонения: ср. паст. вр. - Сув къоядыр деп белледим ‘Я подумал, что он наверное набирает воду’; перфект - Сен онъа кельгенсинъдир, шай дегилъми? ‘Ты ведь к ней пришел, не так ли?’ и т. д.
В крымско-татарском имеются омонимы керек ‘нужное, нужный’ и керек- ‘быть нужным, необходимым’, из коих второй спрягается лишь в следующих формах: аорист - 1 л. керекирим ‘я понадоблюсь, пригожусь’, 2 л. керекирсинъ и т. д.; отрицательная форма керекмем, керекмезсинъж т. д.; будущее время - 1 л. керекеджегим ‘я буду нужен’ и т. д.; аналогично образуется и отрицательная форма. Причастие на -ан: керек-ен ‘нужный’. Обороты с керек: инфинитив + керек (во всех лицах) - чалышмакъ керекмен (а не -им) ‘я должен работать’ и т. п.; основа настоящего времени условного наклонения + керек употребляется для передачи несомненной вероятности, например: Къасым олса керек ‘(это), должно быть, Касым’.
Аффиксальное словообразование отыменных глаголов осуществляется с помощью многозначных продуктивных аффиксов -ла-, -лан-, -ландыр-и-лашдыр, из коих второй и третий образуют непереходные, остальные же - переходные глаголы, например: болтала- ‘подрубать’ от балта ‘топор’, далгъалан- ‘волноваться’ от далгъа ‘волна’, гузеллеш- ‘становиться красивым’ от гузелъ ‘красивый’ и т. п. Непродуктивные аффиксы: -(а)л-/-(е)л-, -ар-/-ер-, -ай-/-ей-, -ый-/-ий-, -а-/-е-/-й-…, -къ-/-к-, -са-/-се/-сы-…, -н-/-т- и др., аффиксы подражательных глаголов: -къыр-/… и др., например: джон-ел- ‘направляться’, акъ-ый- ‘закрывать глаза’ от акъ ‘белок’, зор-укъ- ‘переутомляться’ от зор ‘усилие’, ад-а-‘называть’ от ат ‘имя’ и др. Непродуктивные формы многократности: -ла-/-ле- - сийпа-ла- ‘поглаживать’; -къала-/-келе-, -гъала-/-геле- - тарт-къала- ‘теребить’; -мала-/-меле- - дёг-меле- ‘поколачивать’; -(ы)къла-/-(и)кле- - ите-кле- ‘подталкивать’.
Из залоговых форм грамматически вполне развиты и общеупотребительны понудительный и страдательный залоги, в значительной мере - взаимно-совместный, показатели залогов присоединяются к положительной основе глагола.
Понудительный залог имеет: 1) продуктивные аффиксы: -т- при основах с конечным гласным или л (кроме односложных) и -дыр-/-тыр-… при остальных основах: динъле-т- ‘дать, позволить слушать’, е-дир-‘дать, позволить (по)есть’; 2) непродуктивные аффиксы: -къыз-/-киз-, -гъыз-/-гиз-: кир-гиз- ‘заставить входить’, -ар-/-ер-, -ыр-/-ир-: ич-ир- ‘дать или заставить (по)пить’, -сат-/-сет-: кир-сет- ‘помещать’, ‘включать’. Аффиксы понудительного залога исторически применялись также в словообразовании, создавая переходные глаголы от непереходных: къоркъ-ут-‘пугать’, къоркъ-уз- ‘грозить’ от къоркъ- ‘бояться’, оль-дюр- ‘убивать’ от оль- ‘умирать’ и др. Обороты с понудительным залогом строятся по схеме: подлежащее (побудитель действия) - дополнение в дат. пад. (исполнитель действия) - дополнение в осн. / вин. над. (предмет действия) - сказуемое: Мен онъа керекен джевапны яздырдым ‘Я заставил его написать нужный ответ’.
Страдательный залог имеет аффиксы: -(ы)н-… от глаголов с конечным гласным или л: аша-н- ‘быть съеденным’ и-л-при остальных основах: ач-ыл- ‘быть открытым’. Страдательный залог передаст также значение безличности действия, которое может создаваться как от переходных, так и непереходных глаголов: чокъча бар-ыл-ды (от бар- ‘ходить’) ‘много ходили’. С помощью аффиксов возвратного и страдательного залогов образуются многие медиальные глаголы: ат-ыл- ‘бросаться’, къыр-ыл-‘ломаться’.
Страдательный оборот образуется по схеме: подлежащее (предмет действия) - косвенное дополнение с тарафындан (исполнитель действия) - сказуемое: Бу къарар укюмет тарафындан къабул олунды ‘Это решение было принято правительством’.
Возвратный залог имеет показатель -(ы)н-… и образует в большей части медиальные, меньше - возвратные, иногда учащательные глаголы: возвратные - гизле-н- ‘прятаться’, медиальные - башла-н- ‘начинаться’, учащательные - теп-ин- ‘лягаться’, ‘брыкаться’.
Взаимно-совместный залог образуется с помощью аффикса -(ы)ш-… от переходных глаголов чаще со взаимным, а от непереходных больше с совместным значением: ср. къач-ыш- ‘разбегаться’, оп-юш- ‘целоваться’. Ряд глаголов имеет медиальное значение: була-ш- / була-н- ‘мутиться’, ил-иш- ‘зацепиться’ и др.
Формы и моменты реализации действия выражаются посредством сочетаний деепричастий на -а/-ып со служебными глаголами. Ступени (фазы) действия: 1) близость к действию: -а + яз- - аз къалып (аз къалды) ала яздым ‘я чуть было не взял’; 2) начало, подготовка к действию: -а/-ып башла-: ала/алып башла- ‘начинать брать’; -ып + отур - алып отур-‘приниматься брать’ (ч. -л.); 3) течение действия: а) его развитие в известном направлении: -а/-ып+бар- - къыскъара / къыскъарып бар- ‘(все больше и больше) сокращаться’; б) продолжение ранее начавшегося действия: -ып+келъ- - яшап келъ- ‘продолжать жить’ (к моменту повествования); в) его неизменность или постоянство: -а/-ып+тур- - бакъып тур- ‘(все) глядеть’; -ып огпур- - ойнап отур- ‘быть занятым игрой’: -ып джурь- - алдатып джуръ- ‘заниматься обманом’; 4) продолжение действия: -а+бер- - куле берсин! ‘пусть себе смеется!’; 5) завершение действия: -ып+битир- - ала битир- ‘заканчивать брать’; завершение действия и переход в другое состояние: -а/-ып+кет- (при медиальных глаголах) - къыза кет- ‘покраснеть’ от къыз- ‘краснеть’; 6) переход в покой (от глаголов состояния): -а/-ып+къал- - юкълап къал- ‘уснуть’. Количественные характеристики действия: 1) его полнота: -ып+чыкъ- - алып чык- ‘взять’ (все, что следовало); 2) быстрота: -ып ал- - къапып ал- ‘сдернуть’; 3) однократность: -ып+ал- - тюртип ал- ‘толкнуть’; -ып ташла- - айтып ташла- ‘произнести’; -ып джибер- - айтып джибер- ‘произнести’, иногда с оттенком неожиданности; 4) однократность и многократность: -а/-ып+бер- - ала / алып бер- ‘взять’, ‘брать’.
Причастия и глагольные имена. Чисто причастной является форма аориста на -р. Она означает свойство или способность выполнять какое-либо действие (состояние): акъ-ар (сув) ‘проточная (вода)’, оль-мез (къараманлыкъ) ‘бессмертный (подвиг)’. Показатели гла-гольно-именных форм: -къан/-кен, -гъан/-ген, -аджакъ/-еджек, -йаджакъ/ -йджек; -къан. Эти формы означают факт, результат и предмет действия и принимают аффиксы принадлежности: яз-гъан-ым ‘тот факт (или то), что я пишу / писал’, ‘написанное мною’. Сочетания -къан-ы (-м, -нъ и т. д.) с бар ‘есть’ и ёкъ ‘нет’ выражают решительное утверждение или отрицание действия: корь-ген-им бар ‘да, я видел’, корь-ген-им ёкъ ‘нет, я не видел’. Форма на -къан имеет также значение причастия настоящего-прошедшего времени: яз-гъан ‘пишущий / писавший’. Форма на -аджакъ/-еджек, -йджакъ/-йджек однородна с формой на -къан, но относится к будущему, например: къальтеджегимизни (из къай этеджегимизни) билъмеймиз ‘мы не знаем, что нам делать’. Эта же форма в причастном значении выражает признак будущего, возможного или полагающегося действия: ол-ма-йджак шей ‘невозможная вещь’ (букв. ‘вещь, которая не может быть’). Причастие на -аджакъ/-йджакъ в сочетании с дегилъ выражает решительное отрицание намерения: ал-аджакъ дегил-им ‘я (вовсе) не собираюсь брать / взять’.
Именами действия являются формы: на -макъ/-мек, -ма/-ме и -в/-ув/-юв. Первая образует инфинитив, способный склоняться. Две другие формы могут сочетаться с аффиксами принадлежности и создавать распространенные обороты типа ишни билюв ‘знание дела’, кет-ме-м ичюн ‘чтобы я пошел’ и т. п.
На базе форм на -къан, -р, -аджакъ/-йджакъ в их причастном значении и глагола ол- образуются так называемые перифрастические обороты, выражающие перемену состояния действующего лица. Перифрастические обороты в принципе имеют полную парадигму спряжения. Перифрастическая форма с -р означает переход в постоянное (или регулярное, обычное) состояние - Къарт-ликъта окъур язар олдым ‘В старости я стал грамотным’. Отрицательная форма означает переход в состояние, противоположное прежнему - Арекет этмез олдылар ‘Они перестали передвигаться’. Перифрастический оборот с -аджакъ /-йджакъ означает готовность к изменению состояния: Сен не япаджакъ боласынъ? ‘Ты что собираешься делать?’. Перифрастический оборот с -къан означает переход действия в результат: Не корьген олсам, оны айтам ‘Я говорю то, что видел’.
Деепричастие: 1) универсальное деепричастие на -(ы)п/-(и)п (отрицательная форма на -май/-мей от деепричастия на -а/-е, -и) означает соединение двух последовательных действий (ят-ып дин-лен-мек ‘лечь и отдохнуть’), оно может также замещать другие деепричастия: браковщик олып чалышмакъ ‘работать браковщиком’; 2) деепричастия образа действия, на -(й)аракъ/-(й)ерек (разгов. -(й)аракътан/-йеректен): кул-ерек айтмакъ ‘говорить, смеясь’; отрицательная форма - на -мадан/-меден: биль-меден (или бильмеерек) ‘не ведая’; парное деепричастие на -а/-е, -й выступает со значением многократности или длительности: лаф эте эте кезмек ‘беседуя, прогуливаться’; 3) деепричастия времени - на -къанда/-кенде, -гъанда/-генде ‘когда… ‘, -къанджа/-кендже, -гъанджа/ -гендже ‘пока не’, ‘когда’, отрицательная форма - на -майынджа/-мейиндже’, -(а)р -маз/-мез ‘едва… как’, ‘не успел… как’; в том же значении выступает форма на -дымы/-дими. Деепричастные обороты и выражения времени: -къан-дан эвелъ / бурун ‘до того (перед тем) как’; -къан сонъ ‘после того как’, -маздан/-мезден эвелъ/огюне ‘до того, как’; предел во времени выражается при помощи аффиксов -къангъа/-кенге//-гъанга/-генге къадар, къанджа; -къандан/-гъандан берли ‘с тех пор как… ‘, -къаны/-кени//-гъаны/-гени киби - синоним деепричастия на -(а)р -маз.
§ 11. Наречие . Продуктивные аффиксы: -джа/-дже, -ча/-че, аффиксы вторичные от него: -джасына/-джесине, -часына/-чесине (от имен в простой или посессивной форме) - семантика-джа ‘семантически’, мендже(сине) ‘по-моему’. Лексикализованные формы - наречия времени на: -лайын/ -лейин - акъшам-лайът ‘вечером’, -ын/…: яз-ын ‘летом’, посессивные формы во множественном числе от названий частей суток: саба-лар-ы ‘по утрам’, кундюз-лер-и ‘днем’ и т. п.; -ына/-ине в значении образа действия - акъс-ине/терс-ине ‘наоборот’; ачык-тан ‘ясно’, бир-ден ‘сразу’; наречия места: мын-да ‘здесь’, ан-да ‘там’, къайда ‘где’, ‘куда’ и т. п. Ряд наречий восходит к арабским формам: ша́хсен ‘лично’, ба́зан ‘иногда’, а́джеба ‘разве’ и др.

§ 12. Служебные части речи . Послелоги делятся на:
1) послелоги, управляющие основным падежом, выражают повторение, прибавление: сайын, кунь сайын ‘с каждым днем’;
2) послелоги, управляющие основным падежом (при существительных и глагольных именах) или родительным падежом (при личных местоимениях, кроме 3-го лица мн. ч.), выражают: а) совместность и орудийность –иле (-ла/-ле), нен ‘с’, ‘посредством’, б) подобие и сходство - киби, в) цель - ичюн (сокр. -чюн);
3) послелоги, управляющие дательно-напранительным падежом, выражают: а) предел, пункт или направление движения в пространстве или во времени - къадар ‘до’, количественный предел выражается основным падежом - эки саат къадар ‘около двух часов’ (продолжительностью); догъру / таба ‘к’, ‘по направлению к’, б) сообразность и основание - коре ‘судя’;
4) послелоги, управляющие исходным падежом, выражают: а) предшествующее или последующее положение в пространстве либо во времени эвелъ / бурун ‘до’, ‘прежде чем’, сонъра / сонъ ‘после’; при обозначении количества времени употребляется основной падеж: беш кунъ сонъра / сонъ ‘через пять дней’, б) исходный пункт отсчета времени - берли / башлап / итибарен, в) причину - себеп / отрю ‘вследствие’: шундан себеп / отрю ‘вследствие этого’; г) исключение - башкъа / гъайры ‘кроме’, ‘помимо’: бу ерден башкъа / гъайры ‘кроме этого места’.
Служебные имена употребляются с аффиксами принадлежности в дательно-направительном, местном и исходном падежах: усьтю-не усьтю-нде ‘на’, ‘над’; устюнден ‘через’, ‘со’; асты-на (-нда/-ндан) ‘под’, ‘из-под’; тюбю-не(-нде/-нден) для указания основания или подножия чего-либо; огю-не(-нде/-нден) ‘(непосредственно) перед чем-либо’; арт-ы-на(-нда) ‘позади’, ‘сзади’, арты-ндан ‘из-за’; ичи-не(-нде) ‘в’, ‘внутри’; ичинден ‘из’; янашасы-на(-нда/-ндан) ‘(непосредственно) рядом’; яны-на(-нда/-ндан) ‘около’, ‘возле’; къаршысы-на(-нда/-ндан) ‘(на) против’; башы-на(-нда/-ндан) ‘за’: иш башында ‘за работой’; айланасы-на(-нда/-ндан) ‘вокруг’; ортасы-на(-нда/-ндан) ‘посреди’; арасы-на (-нда/-ндан) ‘среди’, ‘между’; бою(нджа) ‘вдоль’, ‘в течение’; огърунда ‘ради’, ‘во имя’; тарафындан ‘со стороны’; муджибиндже ‘по’, ‘согласно’; къарарларында ‘около’ (о времени) и др.
Союзы: 1) соединительные - ве, нен/иле ‘и’; эм ‘и’, эм де, ее эм де ‘и (к тому же)’; распространенные соединительные союзы: с оттенком подчеркивания эм… эм де (или ве эм де) ‘и… и (к тому же)’; 2) противительные - лякин ‘но’, ама - с усилением противительности; ёкъса/ яхут/яда ‘или’, ‘иначе’; в распространенной форме - я… я ‘или… или’, кя… кя или де… де ‘то… то’, кимерде… кимерде ‘иногда… иногда’; 3) причинные - чюнки ‘так как’, мадамки ‘раз’; 4) условные - эгер ‘если’; 5) отрицательные - не… не ‘ни… ни’.
Частицы: 1) присоединительные - да/де ‘и’, ‘также’: шуну ал да кет ‘возьми это и уходи’; 2) противительные - исе ‘а’, ‘же’; 3) усилительно-выделительные - атта (в препозиции) // биле (в постпозиции) ‘даже’; та ‘еще’, ‘самый’: та балалыкътан берли ‘еще с самого детства’; тап/там ‘самый’, ‘как раз’, там бу сырада ‘как раз в это время’; 4) уточняющие - яни ‘то есть’; 5) а) эмфатические - -чи, -сана (см. повелительное наклонение); да: я мен инсаным да ‘да ведь я человек’; ки - эм ойле сызлай ки ‘и так ведь ноет (сердце)’; энди - не бильмейим энди ‘как же не знать’; шу - токъта шуны! ‘погоди-ка!’; ёкъса(м) - къулакъларым чынълай ёкъса(м) ‘в ушах звенит что ли’; 6) отрицательные - дегилъ ‘не’.
§ 13. Междометия - аман ‘ради бога’, ах ‘ах’, ай ‘о’ (при одобрении, поощрении, удовлетворенности), эй ‘ну и’, оп ‘гоп’, сакъын ‘берегись’, ‘смотри’, къала ‘ну-ка’, ‘ну’, бакъайым // корейим ‘ну-ка’, ‘а ну’, къа ‘о’ (при удивлении, радости), айды(нъыз) ‘ну-ка’, ‘давай(те)’.
Подражательные слова живописуют образы, состояния предметов, а также издаваемые звуки. В исходе они имеют односложное строение С+Г+С или С+Г+С+С и передают единичный акт, например: пат ‘бах’, гурь (подражание грохоту), ялт (подражание сверканию), шып (для передачи внезапности) и т. д. Для передачи непостоянства, неравномерности или многократности явления корень удваивается, и нередко гласный в нем меняется на у: патъ-путъ (подражание неравномерному грохоту), ялт-юлт (подражание неравномерному сверканию, игре бликов), тым-тым ‘длинь-длинь’, джылп-джылп (подражание бегающему взгляду, мельканию бабочек) и др. Течение процесса передается путем наращения парных корней модификаторами -ыр/-ыл/…: шапыл-шупул (подражание хлюпанью), къыбыр-къыбыр (подражание копошению). От основ на -ыр образуются существительные с аффиксом -ты/-ти, -ды/-ди: от гурюль - гурюльти ‘грохот’, от манъыр — манъырты ‘блеяние’.

СИНТАКСИС
§ 14. В крымско-татарском языке имеются два вида словесных связей - морфологический и синтаксический. Первый служит для передачи аналитических форм словообразования и словоизменения, второй - для передачи синтаксических отношений. Аналитические формы строятся посредством сочинения или примыкания. Синтаксические связи выражаются посредством следующих форм или одной из них.
1. Соположение: а) порядок слов является формой выражения предикативных и атрибутивных отношений, в которых действует правило - синтаксически подчиненный элемент предшествует подчиняющему: определение определяемому, дополнение или обстоятельство сказуемому.
Порядок слов при разном составе предложения: П - Ов (или Ов - П) - С; П - Пд/Кд - С; П - Ов - Пд/Кд - С; П - Ов - Ом - Пд - С; П - Ов - Ом - Кд - Пд - С; П - Ов - Ом - Кд - Оо - Пд - С9. Перестановка подлежащего и сказуемого может превратить предложение в определительное словосочетание, например: ава серин ‘погода прохладная’ и серин ава ‘прохладная погода’.
Слово с логическим акцентом помещается перед сказуемым: Бугунъ топлашув клубда оладжакъ ‘Собрание сегодня будет в клубе’.
б) Примыкание. Определение при имени или глаголе соединяется с ними путем примыкания. Однородные члены связаны между собой сопримыканием: Багъчамызда юзюм, инджир, илях. - эр шей бар ‘В нашем саду имеется виноград, инжир и т. д. - все есть’.
2) Управление осуществляется глаголом, существительным и прилагательным через падежную и послеложную формы управляемого слова.
3) Согласование последовательно проводится лишь между подлежащим и сказуемым в 1-м и 2-м лицо - в лице и числе: сен озюнъ къабаатлысынъ ‘ты сам виноват’. В 3-м лице обязательно лишь согласование в лице: куньлер, айлар бойле кечти ‘так прошли (букв. ‘прошел’) дни и месяцы’. Между членами определительной группы существительных во множественном числе 1-го и 2-го лица согласования в лице может и не быть: сизинъ балалар(ынъыз) ‘ваши дети’.
Основные типы словосочетаний различаются синтаксическим содержанием и делятся на определительные, дополнительные и определительно-дополнительные.
Определительные словосочетания делятся на сочетания из существительных и сочетания из атрибутивных частей речи+существительные. Сочетания из существительных имеют три формы: 1) без грамматических аффиксов у обоих членов; 2) с аффиксом принадлежности у второго члена и 3) с аффиксом принадлежности у второго члена и родительного падежа - у первого.
1. В первой форме определение обозначает: а) название материала, из которого сделан предмет, меру предмета: бакъыр тепджере ‘медная кастрюля’, учъ араба одун ‘три воза дров’; б) названия людей (при собственных именах) по занятию, должности, званию, национальности, полу, сходству и др.: оджапче Ислямова ‘учительница Ислямова’, чингене Амет ‘цыган Амет’, чиберекчи къарт ‘старик-чебуречник’, тильки къадын ‘женщина-лиса’. При нарицательном имени определение может представлять собственное имя: Фатма апай ‘тетушка Фатьма’.
2. Во второй форме определяемое конкретизируется: а) по его постоянным связям с другими предметами (явлениями): киреч, кесеги ‘кусок известки’; эдебият оджасы ‘учитель литературы’; эв масрафы ‘расходы по дому’; Октябрь байрамы ‘октябрьские праздники’, су в дегирмени ‘водяная мельница’; б) по связи его с одной из своих сторон: «Бирлик» артели ‘артель «Единство»’; бааръ келюви ‘наступление весны’; «кетмек» фиили ‘глагол «идти»’.
3. В третьей форме определяемое конкретизируется посредством показателей грамматической принадлежности, обозначающей: а) принадлежность предмета предмету - Маргубенинъ фистаны ‘платье Маргубе’; части (второй член) целому - армутнынъ къокъулысы ‘душистый (сорт) груш’; б) постоянную связь предмета с предметом - тилькинин къуйругъы ‘хвост лисы’; в) связь предмета с одной из своих сторон: Кърымнынъ дюлъберлиги ‘красота Крыма’; адамнынъ дегери ‘достоинство человека’ и др. группы.
Сочетания первого и второго типа не допускают слов между его членами. В сочетаниях третьего типа возможны собственные определения при каждом из членов - отькен йылнынъ буюк мувафакъиетлери ‘большие успехи минувшего года’.
Определительные сочетания из атрибутивных частей речи + существительное могут состоять из прилагательного или местоимения или наречия + существительное (ахмакъчасына ялан ‘глупая ложь’), а также несколько атрибутивных слов + существительное, располагающихся по строгому порядку - окъувгъа кеткен бу дёрт яш йигит (причастие - местоимение - числительное - прилагательное - существительное) ‘эти четыре молодых парня, отправившихся на учебу’.
Определительно-дополнительные сочетания состоят из независимого члена - глагола и зависимого члена - обстоятельственного слова: 1) чабик давранмакъ ‘быстро действовать’; 2) корер-кормез севинмек ‘едва увидев, обрадоваться’; 3) омюр бойы инанмакъ ‘верить всю жизнь’.
Дополнительные сочетания состоят из глагола и управляемого имени в падежной форме (кроме род. пад.): ёл джурьмек ‘пройти путь’; в дат. напр. пад. - эвге къайтмакъ ‘вернуться домой’; вин. /осн. пад. ерини бильмек ‘знать свое место’; в местн. пад. - сёзюнде къалмакъ ‘держаться сказанного’; в исх. пад. - фырсаттан файдаланмакъ ‘воспользоваться случаем’.
Дополнительные сочетания с управляющим именем: дат. -напр. пад. ишке авес ‘охота к работе’, осюмликке бай ‘богатый растительностью’; исх. пад. - ачлыкътан олюм ‘смерть от голода’, бундам бетер ‘хуже этого’ и т. д.
По последней модели строится выражение сравнительной степени: предмет сравнения (подлежащее) - то, с чем сравнивают (косвенное дополнение в исходном падеже), - признак сравнения (сказуемое): сен ондан ишкирсинъ ‘ты работоспособнее его’. Так же образуется одна из форм превосходной степени: гузельден гузелъ ‘красивый из красивых’, ‘самый красивый’.
§ 15. Основу простого предложения составляет предикативная связь, выражаемая: 1) аналитически (в литературном языке только в 3-м лице) - орталыкъ (подлежащее) къая (сказуемое) ‘кругом скалы’; в разговорном языке также и в 1-м и 2-м лице: мен бригадир ‘я бригадир’; 2) синтетически (в 1-м и 2-м лице) - акълысынъ ‘ты прав’ и 3) аналитико-синтетически - сен акълысынъ ‘ты прав’.
Подлежащее и сказуемое являются главными членами предложения.
Предложение может быть распространенным и нераспространенным, одно- и двусоставным. Односоставные предложения распадаются на: 1) безличные - Бизде шай айтыла ‘У нас говорится так’; 2) неопределенно-личные - Бизде шай айталар ‘У нас говорят так’; 3) назывные - Зал. Рояль. Чечеклер. ‘Зал. Рояль. Цветы’. При наличии и второстепенных членов - дополнения, обстоятельства или определения - предложение становится простым распространенным.
Предложения бывают полными и (преимущественно в диалогической речи) эллиптическими - Мен истердим… (сёзюни кесип) ‘Я хотел бы… (прервав себя на слове)’.
Члены предложения могут быть единичными или групповыми, т. е. однородными. Требуемую грамматическую форму принимает последний из однородных членов, если только не имеется в виду специальное выделение каждого из них: Бу зенгинлик, гузелликтен (косв. пад.) файдаланды тек олар ‘Этим богатством и красотой пользовались только они’.
В состав предложения включаются, не нарушая его структуры, вводные слова и обращения, например: Эбет (вводное слово), джаилъ эди ‘Ну, конечно, он был необразованный’; Билесинъ, тувгъаным (обращение), Айрылдым мен сенден ‘Знаешь, родная, Я расстался с тобой’.
§ 16. В крымско-татарском языке различают сложносочиненные и сложноподчиненные предложения.
Сложносочиненные предложения делятся на следующие виды.
1. Соединительные, в которых части связаны соположением. Соединительные предложения бывают с личными и деепричастными сказуемыми. 1) Предложения в лично-предикативной форме могут быть бессоюзными и союзными: бессоюзные - Колхозда эглендже акъшамлары тешкилят-ландырыла, драм тогерек азалары концерт берелер ‘В колхозе организуются вечера развлечений, члены драмкружка дают концерты’; союзные предложения оформляются посредством союзов ее ‘и’, эм ‘а также’, частиц да/де ‘и’, исе ‘а’, ‘же’: Мектепнинъ мудири ёкъ, оджалар да текмилъ дегилъ ‘Школа не имеет директора, учителя тоже не все’. 2) Деепричастные предложения: Выставкомда беш аза олып, буларнын учи даи мий суретте чалыша ‘В выставкоме пять членов, трое из них регулярно работают’.
2. Разделительные предложения оформляются посредством союзов: я… я(да) ‘или… или’ - я мен беририм я о ‘или я дам или он’; ёкъса ‘или’ и др.
3. Противительные предложения связаны либо только семантически, либо союзами лякин, ама, факъат ‘но’, ‘однако’, частицами да/де, исе и связующими словами: Сен манъа сёз бердинъ, энди къуйрукъ бургъанынъ не? ‘Ты мне пообещал, что же сейчас виляешь?’; Палуба рыкъмарыкъ толды, ичеридеки ерлер исе бом-бош ‘Палуба битком набита, места же внутри пустуют’.
Сложноподчиненные предложения принято делить по синтаксической функции придаточных. Различаются предложения с чисто семантическим или господствующим в языке формально-семантическим подчинением, которое выражается формой сказуемого придаточного предложения, союзом или тем и другим.
1. Предикатные и субъектные предложения: а) предикатное предложение - Ал бу ки, оларны курсларгъа авуштырмакъ керек эди ‘Дело в том, что их надо было перевести на курсы’; б) субъектное предложение - Чокъ шукюр ки, онъа бир шей олмады ‘Спасибо, что с ним ничего не случилось’.
2. Дополнительные предложения: 1) с семантическим подчинением - Энди не олыр, билъмем ‘Сейчас не знаю, что будет’; 2) с формально-семантическим подчинением: а) с помощью форм глагола де-: придаточное - прямая речь - «Биз сачувгъа азырмыз» дейлер ‘Они говорят: «Мы готовы к севу»’; деепричастие деп, сочетаясь с глаголами речи и мышления, вводит придаточное дополнительное в форме прямой речи; чем дальше деп от значения глаголов речи (мышления), тем формальнее его значение и прямая речь, например: Ыргъат - ёкъ - деп джевап берген ‘Батрак ответил: «Нет!»’ (прямая речь); Мен о вакъытта бугунъки куньлерни корермен деп аслы тюшюнмей эдим ‘По правде говоря, в то время я не думал (букв. ‘говоря не думал’), что увижу эти дни’ (деп формализовано); б) с помощью союза ки-: Эмин ол, ки сенинъ гунанъны мен эвелъден санъа быгъышладым ‘Знай, что я с самого начала простил тебе твою вину’; в сочетании со связующим словом - шуны / шурасыны: Шуны къайд этмек керек ки, эр шей азыр ‘Необходимо отметить, что все готово’.
3. Определительные предложения: 1) с семантическим подчинением в сочетании со связующими словами и выражениями (ойле бир, о къадар, насыл), например: О ойле кулъкю къопаргъан, атта койлюлер кокъ гурлей беллегенлер ‘Он так расхохотался, (что) крестьяне даже подумали: гром гремит’; 2) с формально-семантическим подчинением: Оны даа тюшюне-джегим джевабыны берди ‘Он ответил: я еще подумаю об этом’;
4. Сравнительные предложения: Эвелъде бу койде бир оджа олгъан олса, шимди 12 оджа бар ‘Если раньше в этой деревне был один учитель, то сейчас 12 учителей’.
5. Обстоятельственные предложения.
1) Условное предложение: а) реальное условное предложение - сказуемое придаточного в условном наклонении + союз эгер, сказуемое главного - в изъявительном наклонении - Эгер керек олса силя астында турмагъа азырым ‘Если понадобится, я готов взяться за оружие’; семантически выраженное реальное условное предложение - Корди - отю патлар ‘Если он увидит, то лопнет от злости’; то же + союз мадамки - Мадамки къарт дееенлер, демек о керчектен де къарт ‘Раз назвали стариком, то, стало быть, он и на самом деле старик’; в форме глагольноименных оборотов на -къан алда / такдирде - Ава яхшы олмагъан алда (или такдирде) эвден чыкъма/ ‘Раз погода неважная, не выходи из дому!’; б) нереальное условное предложение - сказуемое придаточного оформляется в прошедшем времени условного наклонения, сказуемое главного - в неопределенном имперфекте или будущем в прошлом, вспомогательный глагол эди в сказуемом придаточного предложения может опускаться: Ишни биз озюмиз япсакъ (эди), вазиет даа, яхшы олур эди ‘Если бы работу мы выполнили сами, положение было бы лучше’; в) условные периоды с другими значениями: усилительно-ограничительным - Чувалда олса олса 50 пило богъдай бар ‘В мешке самое большее 50 килограммов пшеницы’; точного соответствия - в сочетании со связующими словами насыл / недай: Инструкцияда насил язылгъан олса мен де онъа коре станокны тюзельтирим ‘Как написано в инструкции, так я и налаживаю станок’; временным значением - Акъшам олса эвден берабер чыкъар, догъру койнинъ четине барыр эдик ‘Когда наступал вечер, мы вместе выходили из дома и шли на край села’.
2) Уступительные предложения - с формой на -са да или с оборотом на къаны алда, бакъмадан: Сигналлар олгъапы алда (можно также олгъанына бакъмадан) керекен тедбирлерни алмадыкъ ‘Хотя и были сигналы, но мы не приняли нужных мер’.
3) Предложения состояния, образа и меры действия: а) предложения состояния и образа действия соединяются с главным посредством связующего слона ойле - Ойле тарткъан, джардан сувгъа тюшкен ‘Он так толкнул, что она с обрыва упала в воду’; той же формой + союз ки; посредством форм деепричастия - 1600 тонна памукъ теслим этилип, сенелик план эда этильген букв. ‘Сдав 1600 тонн хлопка, план выполнили’; б) предложения меры - с помощью связующего выражения о къадар / о дередже - Косе о къадар ачувлангъан, турмушы атеш кесильген ‘Косе-бай до того разозлился, что начал кипеть’; той же формой + союз пи.
4) Временные - их более двух десятков разновидностей: а) с семантической связью - Кирдим, илише ‘Как только я вхожу, она пристает’; б) со связующими словами не заман (вакъыт)… (теп) о заман (вакъыт) или ондан сонъ - Не заман биз тешкилятлы суретте чалышмагъа башладыкъ, ондан сонъ (возможно также: тек о заман) иш ёлуна минди ‘После того, как мы начали оргашизованно работать, дела пошли на лад’; в) с деепричастием на -къанда - Гедже олгъанда посе-бай усулнен аранчыгъа кирген ‘Когда наступила ночь, Косе-бай осторожно вошел в сарай’; с деепричастием дегенде - Тильки бир белядан къачтым дегенде даа буюгине огърагъан ‘Когда лиса подумала, что она убежала от одной беды, она столкнулась с бо́льшей’; с деепричастием на -къан сайын - Юзюм сараргъан сайын иштаасы даа зияде арта экен ‘Чем больше наливался виноград, тем больше рос у нее аппетит’.
5) Целевые - с деп - Мен буны окъусынлар деп газетпагъа япыштырдым ‘Я приклеил это на (стенную) газету, чтобы они читали’.
6) Причины и следствия: а) с союзами ки, чюнки, мадамки, со связующим сочетанием онунъ (шунынъ) ичюн… ки - Мен де «эвляд» эдим, онунъ ичюн де мен чалышкъаныма къаршылыкъ акъ алмай эдим ‘Я тоже был «сыном» и потому не получал вознаграждения за свою работу’; б) с деепричастием деп - О бегенмез деп энди дервиш кесалейикми? ‘Что же нам, превратиться в дервишей только потому, что это не понравится ему?’; в) с деепричастным оборотом на -къаны ичюн: Кой якъын олмагъаны ичюн (или олмагъанындан себеп), чокъ ёл джурьмек керек олгъан ‘Так как деревня была не так близка, то пришлось пройти долгий путь’.
7) Связи и отношения - с деепричастием кельгенде - Массовый ишке кельгенде, ишлер даа осал ‘Что касается массовой работы, то дела пока плохи’ и др.

ЛЕКСИКА
§ 17 - 18. Лексика крымско-татарского языка, в своей основе кыпчакская, содержит значительное число элементов юго-западных языков, благодаря чему в языке образовалось достаточно много синонимов: тюс = ренк (левая часть - кыпчакское слово, правая - огузское) ‘цвет’, джез = бакъыр ‘медь’, алд = ог ‘перед’, къоз = джевиз (араб.) ‘орех’, чочкъа = домуз ‘свинья’, шай (шундай) = шойле ‘такой’, ‘так’, джибер = ёлла- ‘посылать’, асра-= етиштир- ‘разводить’, айт-= сёйле-‘говорить’, энди = шимди ‘теперь’, нен = иле ‘с’, дай = киби ‘как’ и др. Чисто огузские слова: алын (наряду с манълай) ‘лоб’, анджакъ ‘лишь’, ‘едва’, алыш- ‘привыкать’, ада- ‘помолвить’, ара- ‘искать’ и др.
Число арабских и персидских заимствований, вошедших в крымско-татарский язык еще в эпоху Золотой Орды, в послеоктябрьское время сильно сократилось. В язык начали вливаться интернациональные слова, слова, рожденные эпохой социализма, многочисленные обозначения для социальных и научных понятий.
Процесс дифференцированного обозначения людей по полу не получил развития, хотя в отдельных случаях давно существовали подобные обозначения: ср. оджа ‘учитель’ и оджапче (из оджа апте) ‘учительница’, къарт ‘старик’ и къартий ‘старуха’.
В новейшей лексике, изменившей облик крымско-татарского словаря в последние десятилетия, заметную активизацию получило, в частности, словосложение типа аллы-такъатлы ‘зажиточный’, усть къурым ‘надстройка’, ряд составных глаголов с эт- и глаголов на -лан-/-лаш-, -ландыр-/-лаштыр- и т. д. (кооперативлештирмек ‘кооперировать’, планлаштырмакъ ‘планировать’ и т. п.). Были созданы многочисленные терминологические словари для средней школы и техникумов.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ДИАЛЕКТАХ
§ 19. С начала второго тысячелетия н. э. почти вся территория Крыма, начиная с Притаврия и до горной гряды на юге, заселялась кыпчакскими племенами, как об этом свидетельствует старая топонимика Крыма; прибрежная же полоса от Байдар до Кафы (Феодосии) имела смешанное население (византийцы, генуэзцы, армяне и др.), от которого также сохранились топонимические названия, но старых тюркских топонимов среди них нет. В XV - XVI вв. здесь начали появляться и затем надолго обосновались выходцы из Турции - больше всего из Анатолии. Еще позднее в степную часть Крыма пришли ногайцы.
Эти этнолингвистические факторы определили строение диалектной карты Крыма и в значительной мере формирование крымско-татарского литературного языка в последующее время.
Крымско-татарский язык имеет три диалекта : северный (степной), средний и южный , в границах которых различается ряд говоров и отдельных подговоров.
Степной диалект имеет южной границей приблизительно линию Евпатории - Биюк-Онлар - Феодосия - Керченский полуостров.
Южный диалект занимал прибрежную и горную полосу, начиная приблизительно от Байдар до Феодосии.
Пространство между указанными территориями занимал средний диалект.
Диалекты различаются по следующим фонетическим признакам: 1) начальный й ~ дж: южн. ёл ‘дорога’, ель ‘ветер’, яй- ‘распространять(ся)’, яян ‘пеший’, йыгъ- ‘собирать’, ер ‘место’, ёх ‘нет’; средн. ёл, ель, джай-, джаяв, джый- (но йыгъын ‘куча’), ер, ёк; сев. джол, джелъ, джай-, джаяв, джый-, джер, джок - но почти во всех северных говорах: йипек ‘шелк’, яз- ‘писать’, якъшы ‘хороший’, йылдырым ‘молния’;
2) начальными т ~ д: южн. дагъ ‘гора’, ‘лес’, далгъа ‘волна’, дат ‘вкус’, дюш- ‘падать’, диш ‘зуб’, дол- ‘наполняться’, дур- ‘стоять’, ‘стать’; средн. дагъ, далгъа, дат, тюш-, тиш, тол-, тур-, но дурул-‘отстаиваться’; сев. тав, толкъун, тат, тюш-, тур-, но де- ‘говорить’, ‘сказать’, денъиз ‘море’, деръя-денъиз - то же;
3) губной ассимиляцией: южн. тузлух ‘солонка’, чюрюклюк ‘гниль’, хурулуш ‘строительство’, ольдюрюлъ- ‘быть убитым’, тютюнджюлюк ‘табаководство’, койлю ‘крестьянин’, курксюзъ ‘без меха’, гумюш/кўмўш ‘серебро’, олду ‘он стал’; средн. тузлукъ, чюрюклик, къурулыш, ольдюриль, тютюнджилик, койлю, курксюз, кумюш, олды олду; сев. тузлыкъ тузлукъ, чюриклiк, къурылыш къурулыш, ольдюрiль- олъдирiль- оттирглъ-, койлi, кўмўш кўмўш, олды.
По морфологическим признакам диалекты различаются:
1) дательным падежом личных местоимений: южн. мана ма: (изредка бана) ‘мне’, сана са: ‘тебе’, уна угъа ‘ему’; средн. манъа, санъа, онъа; сев. магъа ма:, сагъа са:, огъа;
2) указательными местоимениями: южн. бу ‘этот’, шу ‘тот’, у (редко ол) ‘тот’; абу (< hа бу) ‘вот этот’, аву (< hа у) ‘вот тот’, эбир (< о бир) ‘тот другой’, уменьшительными абуджух абучух, авуджух авучух; бу(й)ле, у(й)ле ‘такой’; средн. бу, шу, о, мына ‘вот’, ана ‘вон’, вторичные мынавы (< мына бу) ‘вот этот’, анавы (< ана бу) ‘вон тот’; бойле бундай, шойле шундай, ойле шай; сев. бо бы, шо шы (изредко со), о, осы; бон ‘этот’; бондай, шондай, шай; бундай(ын)/бындай(ын), шундай(ын) шындай(ын), шайна шайтып (< шай этип) ‘так’, ‘таким образом’;
3) наречиями места: южн. абурая (< hа бурая) абрал абраджа аб’ерде ‘здесь’, аврая (аврада) (< hа о ерде) авраджа ав’ерде ‘там’; уменьшительными - абраджых абрачыкъ (-та, -тан); средн. мында ‘здесь’, анда ‘там’; сев. мында, анда, боерде, сёерде ‘здесь’;
4) аффиксами сказуемости: южн. -дырым, -дырсынъ, -дыр, -дырых (1 л. мн. ч.) - оджадырым ‘я учитель’, оджадырсын ‘ты учитель’ и т. д., тютюнджюдюрюм ‘я табаковод’; -м - мен оджам ‘я учитель’, -йым - мен оджайым ‘я учитель’; -мын -мы (в 4-х вариантах) мен оджамын оджамы ‘я учитель’; средн. -м, значительно реже -йым (в двух вариантах); сев. -ман -мен, мен оджаман, мен тютюнджимен;
5) послелогом совместности-орудийности: южн. нан нен, гораздо реже илен (-лан -лен, иле, -ла -ле): атнан атнен, ат, илен (атла ‘на коне’; средн. нен; сев. ман мен.

ТЕКСТ В ДЕЙСТВУЮЩЕЙ ОРФОГРАФИИ
АСАН ОГЪЛЫ УСЕИН МАСАЛЫ
Бир заманда бар экен, бир заманда ёкъ экен. Бир падишалыкъта Асан деген адам бар экен. Бу Асаннынъ да Усеин деген бир огълы бар экен. Усеиннинъ зенааты дагъдан кийик айванларны авлап озине кечиниш чыкъара экен. Куньлерден бир кунь, эр вакъытки киби, Усеин озь окъыны алып авланмагъа кеткен. Чокъ вакъыт дагъ ичинде долашса да урмагъа бир къуш биле тапамагъан. Усеин артыкъ умютини кесип башлагъан, бир вакъытта бир терекнинъ устюнде даа дюньяда мисли корюльмеген аджайып бир къуш корьген. Усеин окънын джайыны чекип, къушны козлеп аткъан. Къанатындан урып яралагъан. Къушны урдым беллеп алмагъа чапып баргъанда, аджайып къуш инсан киби сёйленмеге башлагъан. - Эй, мераметли авджы, санъа ялва-рам, мени олдюрме. Меним джанымы багышла, бельки сенинь бир керегине ярарым.
В ФОНЕТИЧЕСКОЙ ТРАНСКРИПЦИИ
АСА́НОҒЛЫ УСЕИНМАСАЛЫ
бір заманда́ ба́рэкен | бір заманда́ йо́ғэкен | бір падішалықта́ аса́ндеген ада́м-барэкен || бу асаны́нда усеи́ндеген біроғлы́ ба́рэкен || усеинни́ң зенааты́ дарға́н кийи́гайванларны авла́п озүне́ кечини́ш чықара́экен || кун’лерденбирку́н’ | э́рвақыт-киби́ усеи́н оз’оқыны́ алы́п авланмаға́кетке́н || чо́қвақы́т да́ғичинде долашса́да урмаға́ бірқу́шбиле́ тапа́маған || усеи́н а́ртық умүтини́ кеси́ббалшаған | бірвақытта́ бір терекні́ңустүнде́ даа дүн’йада́ мисли́ корү́лмеген ажайы́ббірқу́ш кор’ге́н || усеи́н оқны́нҗайыны́ чеки́п қушны́ козле́патқа́н || қанатында́н уры́пйаралаға́н || қушны́ урды́мбелле́п алмаға́ чапы́ббарғанда́ | аҗайыпқу́ш инса́нгиби́ сөйленмеге́ башланға́н || эймера:метлі́ авҗы́ | саңа́йалвара́м | мені ол’ду́рме || мені́мҗанымы́ бағышла́ | бе́лки сени́ң бір керегине́йара́рым ||
ПЕРЕВОД
СКАЗКА ОБ АСАНЕ, СЫНЕ УСЕИНА
Было ли то или не было, а в одном царстве жил человек по имени Асан. А у того Асана был сын по имени Усеин. Усеин занимался тем, что охотился в горах (в лесах) (букв. на дичь) и этим жил. Однажды, как и обычно, Усеин, взяв лук, пошел на охоту. Хоть и долго бродил он в горах (в лесу), но но смог найти даже птицы, которую можно было бы убить. Усеин начал было уже терять надежду, как вдруг увидел на дереве еще не виданную на свете чудесную птицу. Усеин натянул тетиву лука, прицелился и выстрелил, ранив ее в крыло. Когда он побежал за птицей, думая, что убил ее, чудесная птица заговорила по-человечески: «О милосердный охотник! Умоляю, не убивай меня. Оставь мне жизнь, может быть я тебе (еще) пригожусь».

БИБЛИОГРАФИЯ
Боданинский А. Русско-татарский букварь для чтения в первоначальных народных школах Таврической губернии. Одесса, 1873.
Джаманаклы К. ве Усеин А. Массалар, тортип эткенлер, т. I. Симферополь, 1941.
Кондараки В. Самоучитель турецко-татарского и новогреческого языков, или Руководство научиться без помощи учителя говорить по-новогречески и по-татарски. Николаев 1868; Изд. 2. - СПб., 1875.
Одабаш А., Кая И. Руководство для обучения крымско-татарскому языку. Симферополь, 1925.
Олесницкии А. Материалы по изучению крымской народной поэзии. - Вост. сб., кн. I. Изд. Об-ва русских ориенталистов. СПб., 1913. Практический самоучитель турецко-татарского языка со словарем и с приложением турецкой азбуки составил караим… Севастополь, 1898.
Радлов В. Образцы народной литературы тюркских племен, т. VII. СПб., 1896. Самойлович А. Н. Опыт краткой крымско-татарской грамматики. Пг., 1916. Чобанзаде Б. Кърым татар ильмий сарфы. Акъмесджид, 1925 (на араб. алф.). Islamov A. Grammatika, II q. Sintaksis. Акъсмеджид, 1937.

________________________________________
1 Не считая ханских ярлыков, язык которых едва пи можно безоговорочно отнести к крымско-татарскому, и упоминаемого П. М. Мелиоранским в его книге «Араб филолог о турецком языке» (СПб., 1900, стр. X, сноска 1) пока не найденного сочинения Абу-Хайяна ***, о котором говорит Мухаммед Салих.
2 М. А. Казем-бек. Ассеб о-ссейяр, или семь планет… Казань, 1832.
3 Четырехтомная рукопись большого формата, написанная Абдул Лютфулла Ильхаком и подаренная Селямет-Гирей ханом Бахчисарайской духовной академии «Зенджирли» в 1735 г. Автор настоящего очерка видел эту рукопись до Отечественной войны в Крымском Архивном Центральном управлении.
4 Ср. язык газеты «Терджуман» (‘Переводчик’), издававшейся И. Гаспринским - автором первой грамматики крымско-татарского языка (1909 г.), составленной по реформированному «новому методу» школьного обучения, известному в дореволюционной России под названием «джадидизма».
5 Ср. язык газеты «Ватан хадими» (‘Слуга отечества’), издававшейся группой Медиева, настроенной оппозиционно против деятельности И. Гаспринского.
6 Имеются, одаако, исключения: ач (< * а:ч) - ач-ы ‘голодный’, кучъ (< * кү:ч, ср. туркм. гүйч) - куч-ю ‘его сила’, кокъ (< * кө:к) - кок-ю (ког-ю) ‘его небо’. Они объясняются разрушением указанной выше закономерности.
7 В диалектах возможны и нередуцированные формы: буруны, боюны, къоюны, кокюси, вакъыты, илими, наряду с которыми встречаются не принятые в литературном языке комюр - комрю ‘его уголь’, оюн - ойну ‘его игра’.
8 Г - гласный. С - согласный, Сон. - сонорный, См. - смычный, Прот. - проточный.
9 П - подлежащее, С - сказуемое, Пд - прямое дополнение, Кд - косвенное дополнение, Ов - обстоятельство времени, Ом - обстоятельство места, Оо - обстоятельство образа действия.

Говоры в крымскотатарском языке. Крымскотатарский язык. Написание названия языка

Демография

Диалекты

Этнолекты

История

Исторические алфавиты

Арабица (до 1928)

Латиница (1928-1938)

Морфология

Написание названия языка

Демография

Диалекты

Этнолекты

История

Исторические алфавиты

Арабица (до 1928)

Латиница (1928-1938)

Морфология

Написание названия языка

Еще по теме статьи: